- Не переживай, Лариэль, Хардгер меня отпустил, да и сам обещал не задерживаться. – после моего ответа добродушное личико красавицы стало серьезным.
- Послушай меня внимательно, Сигмар, называть эльфийку ласкательным именем позволено только старшим родственникам и мужу. Жениху тоже можно, с разрешения невесты. – добавила она краснея. - Когда я стану законной женой Хардгера, то ты, если захочешь, сможешь называть меня мамой, но пока этого не случилось, тебе следует использовать имя данное мне людьми. Пожалуйста не обижайся и не упрямься, эти правила придуманы не мной, им много веков.
- Хорошо, Герда. Прости если чем-то тебя обидел. Эльфийским правилам меня не учили.
- Вот и чудесно! – мило улыбнулась златовласка, после чего подошла к котлу и помешивая ложкой его содержимое высыпала туда измельчённую траву.
- А что это такое пахучее? – спросил я, заглядывая в пустую ступку.
- Специальная приправа к мясу. Пришлось пройтись за ней в лес.
- Так ты в травах разбираешься? А я думал, что моя мама была единственной травницей в Гелурете.
- Глупенький, я же эльф, а все эльфы чувствуют природу, потому что близки с ней, так же как гномы близки с горными породами и минералами. Вот только до травников и друидов мне далеко. Мои немногие познания основаны на врождённом чутье, а Ингрид обучалась у опытной чародейки, книги читала.
- Чародейки?! – воскликнул я, не сдержав изумления, но тут же взял себя в руки и продолжил уже спокойнее: - А все говорят, что Сигна, учившая маму, была травницей.
- Зельеварение и травничество, это всё чем может заниматься потерявший силу маг, но его знания никуда не исчезают и могут быть переданы одарённому ученику.
- Моя мать была одарённой?
- Ты был к ней ближе всех, и раз уж тебе ничего об этом неизвестно, то вряд ли кто-то, кроме самих богов, сможет дать ответ на твой вопрос.
- Если у тебя врождённый дар, то почему ты не стала ученицей травницы?
- Когда Сигна удочерила девочку - сироту, прибившуюся к рыбному обозу, я была ещё совсем маленькая. Удивительно, что Ингрид ничего тебе об этом не рассказывала, да и Хардгер, будучи другом твоего отчима, наверняка знает намного больше моего.
Ну блин, опять прокололся, долбаное любопытство! Надо прекращать эти расспросы, лучше завтра Хардгеру допрос с пристрастием устрою, но сперва запудрю мозги этой красотке, надеюсь «психология» и в этот не подведёт.
- Понимаешь, я припоминаю как мама говорила о чём-то таком, но тогда эти истории меня не интересовали, вот и не запомнилось, а теперь её не стало. – склонив голову, всхлипываю, пытаюсь выдавить из себя слезу, и к собственному удивлению начинаю рыдать. Вот это лицемерие! Как же я до такого докатился? Локи, ты на меня плохо влияешь!
Эпизод 6.
Выслушав заверения Герды в том, что она не хотела меня расстраивать, я прекратил изображать скорбящего сына, слёзы на моих щеках высохли буквально через пару секунд. В предыдущей жизни мне, как и большинству людей, неоднократно приходилось лицемерить, имитируя заинтересованность, сострадание, радость, печаль и так далее и тому подобное, но тогда это было лишь притворство, а в этот раз чувства и переживания оказались самыми что ни на есть настоящими. Открыв меню персонажа, во вкладке «психология» обнаружил новую способность первого уровня, отображенную в виде театральной маски. Как бы мне её назвать? Решаю не заморачиваться, пусть так и будет «маска». Странно, я уже умею убеждать и обманывать, зачем добавлять ещё одно, аналогичное умение? Возможно, в дальнейшем оно разовьётся в нечто уникальное, но сейчас это больше похоже на самовнушение.
Дожидаться возвращения охотника я не стал, обжигая губы и пальцы, вдоволь наелся горячей зайчатины, запивая её ароматным мясным бульоном, и пообещав наведаться завтра, ушёл, прихватив с собой Армаса. Три рыбины оставил Герде, чтоб было из чего завтрак приготовить, и ещё одну скормил своему лохматому защитнику, он с удовольствием слопал её в сыром виде.
Солнце почти касалось горизонта, а мне ещё нужно было собрать хвороста, да и в сундуке хотелось покопаться до прихода Хорса. Углубившись в лес на пару сотен шагов, я набрал большую охапку сухого валежника и без приключений вернулся домой. Наломав мелких веточек, сложил их домиком внутри камина и только тут сообразил, что поджечь их нечем. Хардгер хранил огонь в глиняном горшке, подкармливая его грибами-трутовиками, после сушки они долго тлеют, а от их жара поджигают солому или траву. Здесь тоже имелся такой горшок, но в него уже несколько дней не добавляли топливо и жар погас.