- Сигмар? Вы что на ночь воды не набрали? – убрав топор, мужчина ухватил меня за безрукавку и одним лёгким движением вернул мою тушку в вертикальное положение. От резкого подъёма голова закружилась, и я едва не рухнул, но был подхвачен крепкой рукой.
- Э, да тебя ноги не держат. Ты часом не прихворал?
- Я в погребе сидел, там еды не было. – пролепетал я дрожащими губами. От холода, голода и отступающего страха меня ощутимо трусило.
- Побудешь у меня до рассвета. – с этими словами великан ухватил меня за плечо, уводя за собой. Угрозы от незнакомца не ощущалось, он вел себя так, будто хорошо меня знает, поэтому я даже не думал сопротивляться, и с трудом переставляя ватные ноги послушно брёл рядом.
В доме, куда меня привели, было так же темно, как в подвале, но хозяин хорошо ориентировался в собственном жилище. Усадив меня на лавку, он отошел в сторону, чем-то шуршал и трещал, после чего слабое свечение позволило мне рассмотреть происходящее. Склонившись над каким-то горшком, этот бородатый здоровяк сунул в него пучок соломы и старательно дул – свет, исходивший из горшка, становился всё сильнее, после солома занялась и вспыхнула ярким огненным цветком, осветив всё помещение. Половину стены, у которой стоял мой спаситель, занимал сложенный из камня камин, внутри был подвешен закопченный казан с плоским дном, под которым уже были сложены горкой мелкие ветки, хворост покрупнее лежал чуть в стороне. В углу, под окном завешенным шкурой, располагался стол, сколоченный из грубо отёсанных досок, из таких же досок был изготовлен пол, дверь и лежак, в роли скамеек выступали распущенные надвое брёвна на низких чурбаках. Само здание было изготовлено из брёвен, щели заткнуты мхом, над половиной комнаты присутствовало дощатое перекрытие, получилось что-то на подобие второго этажа под двускатной крышей, куда можно было забраться по приставной лестнице. Единственным предметом выделявшемся на общем фоне был большой, оббитый железными полосами, сундук. С первого взгляда было понятно, что его изготовил мастер своего дела, кованые листочки изящно окружали скважину внутреннего замка.
Пока я вертел головой осматриваясь, хозяин этой берлоги развёл огонь в камине, а в казане заскворчало, от запаха жареной рыбы мой рот наполнился слюной.
- Эх, жаль Ульфа, совсем спился. – заговорил мужик, не глядя в мою сторону. – Ты на него не серчай, он твою мать с юности любил, подарки дарил.. Хотя до твоего отца ему было далеко. На Вигбьорна все наши девки засматривались, а он Ингрид выбрал, она конечно пригожая была, но как по мне, далеко не лучшая. Ты, малец, извини что я так о твоей матери, о мёртвых плохое не принято говорить, но Ульф был моим другом и многим со мной делился. – тут незнакомец прервался, снял казан с огня, орудуя деревянной ложкой выложил на тарелку две рыбинки с моё предплечье длиной и протянул мне. Тарелка, как и ложка, была деревянной, черной от застарелого жира, при других обстоятельствах я бы побрезговал есть из такой посуды, но сейчас с благодарностью принял пищу и с жадностью принялся её поглощать.
- Да, как не стало моей Хельги, так всё помаленьку засралось. Другой я рядом представить не могу, а самому уборкой заниматься нет ни малейшего желания. – пробурчал бородач, видать сам понимал, что посуда у него грязная, но для себя он нашел оправдание и ничего менять не собирался. Однако меня жизненные устои этого гостеприимного здоровяка мало интересовали, из его слов я понял, что сейчас обо мне заботится Ульф, спившийся после смерти моей матери, и делает он это не очень старательно.
- Почему Ульф взял меня на попечение? – задал я логичный на мой взгляд вопрос.
- А он тебе что, сам ничего не рассказывал? – мой собеседник явно сомневался стоит ли со мной откровенничать, но приняв внутренне какое-то решение, продолжил: – Ну, об этом всё наше селение знает. У Ульфа с Ингрид любовь случилась, они уже свадьбу собирались сыграть, а тут к берегу чужую лодку прибило, а в ней Вигбьорн раненый и истощенный. Мамка твоя училась у старой Сигны, травницы нашей, помогала травы собирать и людей врачевать, вот и довелось ей за твоим отцом ухаживать. Вигбьорн от ран оправился, стал мужикам на рыбалке помогать, красивый был, умный, да и силушкой обладал не малой, поговаривали что он из знати, да я тем слухам не особо верю. Не долго он тут задержался, как-то утром рыбаки наши лодки не досчитались, а вместе с ней исчез и пришлый красавец, с тех пор о нём ни слуху, ни духу. Ульф знал, что у Ингрид с этим хлыщем все не так просто, но любил её больше жизни, уговорил выйти за себя замуж, хотя люд много о том судачил. Когда ты родился, вроде пошло всё у них на лад, Сигна померла, и твоя мама заняла её место, люди зауважали, здороваться начали. Время шло, ты рос, и чем старше, тем больше замечалось, что на Ульфа совсем не похож. Семья, это дело сложное, с годами свар прибавляется, особенно если посторонние масло в огонь льют. Мужики в корчме как выпьют, так и подначивают друг друга, Ульфу больше всех доставалось, ну ты не маленький уже, сам понимаешь. Бабы в селе завистливые, начали за спиной у Ингрид шушукаться, посмеиваться, да и тебя детвора сторониться, приблудой прозвали. Допекли бедную женщину, позор среди людей, скандалы в семье, вот и не вынесла горемычная, я сам её тело на камнях под ведьминым уступом нашел. Ульф теперь даже со мной не общается, замкнутым стал, нелюдимым, но у тебя кроме него никого нет, как и у него только ты и остался. Но в погребе тебя голодным держать, это уже слишком, с утра пойду вместе с тобой, надо с былым другом серьёзно поговорить, а пока спать ложись. Ссать не хочешь? – я отрицательно мотнул головой. – Ну и хорошо, спи.