Может, встречу ребят, знакомых с прошлогоднего фестиваля? Поболтаю с ними. Вспоминала и красила ресницы.
Куплю на обед пару чебуреков — гулять так гулять! Съем их, сидя на берегу, угощу Кусимира — строила планы на обед, поедая завтрак: скромный бутер с варёной колбасой и бледноватым чаем.
А Кусика надо взять с собой, решила, собирая мелочёвку в сумку. Он сидел на подоконнике и щурил на меня глаза, а лысые лопатки выглядывали из складок кожи на спине. «Ну и страхолюдина!» — в который уже раз подумала со вздохом. И от этого стало жалко скотину ещё больше.
А если я хочу оторваться на весь день, тем более жалко оставлять дома одного. Он ведь тосковать будет.
Когда я приезжала из города после учёбы, злой и вечно недовольный кот становился ласковым и родным. Ненадолго, правда. До первой еды и пары минут обнимашек. Но всё равно было понятно, что в одиночестве ему тяжело.
Была бы у меня семья, мама… Я бы оставила его дома, а так… Он же, зараза злопамятная, потом долго будет обижаться, что остался один на целый день. Хорошо, если не испортит ничего.
Я оглядела свою убогонькую малосемейку с единственной комнатой в девять квадратов. Не бог весть что, но ещё держится, и штукатурка не валится. А я не настолько богата, чтобы делать здесь ремонт. Путешествовать с Кусиком, конечно, неудобно — тяжёлый он, хоть и лысый, да и с его характером мне всегда трудно на прогулках. Вечно несёт его куда не надо или царапаться начинает. А то и вовсе орать.
Я глянула на котика оценивающе. Или всё-таки оставить дома?
Тут, как всегда, не к месту, всплыла в памяти ненавистная фраза «мы в ответе за тех…» и так далее.
Я не просто не любила её. Я ненавидела её всей душой, каждой клеточкой своего сердца, до дрожи в руках. Мелкой дрожи сдерживаемой ярости, почти бешенства.
Может, потому что сама была тем, кого приручили и бросили?..
И я приняла трудное решение: лучше взять рюкзак с толстыми стенками. Он будет уместнее, да и кеды к нему можно надеть другие, более удобные для длительных прогулок.
Коту, кстати, этот рюкзак и привычнее, и нравится больше. Всякий раз, когда именно в нём он путешествовал, иногда в город, иногда просто по Красному Партизану в ближайший магазин, всегда вёл себя прилично. Из неприятностей только одна: пугал своей жутковатой физиономией мирных жителей Партизана, высовываясь для обозрения окрестностей из-под клапана.
Кусимир правильно расценил открытый рюкзак, паинька, сам влез, аккуратно перебирая лапками. Устроился на дне. Без обычных своих истерик и сопротивления. Да и потом вёл себя пристойно — не вылезал, не орал, от чебурека не отказывался. Даже съел почти половину. Хороший ведь день?! Хороший.
Но потом что-то случилось, что-то произошло. Что-то совершенно непонятное, непредсказуемое.
И хороший день закончился.
В какой-то момент котику больше не захотелось сидеть в рюкзаке, он решил прогуляться. Выскочил наружу, рванул в сторону, и как я за ним ни гналась, догнать не смогла — он шустро уворачивался, проскакивая в узкие щели между лотками, фестивальными стендами и ногами участников и посетителей, ловко лавировал и вовремя прятался с глаз. И не сказать, что мчался диким мустангом. Нет, он короткими перебежками перемещался от одного места к другому, что-то нюхал, смотрел по сторонам и опять с лёгкой ленцой бежал.
Потом вот — запрыгнул в корзину воздушного шара. Пришлось, конечно, лезть следом.
Если бы я только знала!… Да никогда! Да ни за что! Эх…
Туман вдруг исчез, будто отрезанный. Исчез, как и не было его. Воздух изменился: резко стал теплее, пах чем-то другим — сухим и приятным, а внизу вместо моря был… лес.
— Оп-па-чки-очки-тапочки! — прошептала, отказываясь верить в увиденное.
Голова мгновенно опустела, не желая воспринимать то, что видели глаза. А в чудеса я не верила, а значит, всему должно быть какое-то логическое объяснение.
Его нет. Пока. Но должно быть. Обязательно. Просто я ещё его не нашла.
Глава 2
Но это были ещё не все неприятности на сегодня. Подозрительный звук заставил поднять взгляд вверх.
— Оп-па… чки… очки-тапочки! — прошептала ещё раз и крепче обняла обмякший рюкзак, прикрывая самое ценное, что у меня было — кота. Хотя масштаб катастрофы предлагал отчаянно заорать «мама!», убежать как можно дальше и забиться в самую незаметную щель.