Здесь, под кронами высокого леса, уже смеркалось. Но ни сумерки, ни он сам кривую мину недовольства не скрыли. И я быстренько, скорее даже судорожно, выпрямилась и деланно улыбнулась.
— Прости, правда не хотела. Так уж получилось. Спасибо, что помог.
Он сложил руки на груди, задрал подбородок и глянул на меня сузившимися глазами — сверху вниз, всем видом показывая, что знает нечто такое, что его несказанно заинтриговало. Лицо у парня было сильно нетипичное — вытянутое да ещё и отягощённое крупным носом, но сейчас было не до внешности случайно встреченных незнакомцев. Потому что… Безмолвие и неподвижность там, где так недавно орало и брыкалось, усиливали тревогу. И я, опомнившись и махнув рукой на парня, рванула застёжку рюкзака, что висел почти на животе.
И тут что-то произошло. Произошло явление кота народу.
Из-под крышки появилась морда Кусимира во всей красе своих телескопических глаз. И это произвело поистине волшебное действие на нас обоих — на меня и на носатого парня, всё так же надменно глядевшего сверху вниз.
Я обрадовалась, что животинка моя жива, а почему у длиннолицего вытянулось лицо — не знаю.
Притихшее было во время приземления сокровище будто того и ждало, чтобы мы заняли самые выгодные для его обзора позиции и метнулось наружу. И метнулось-то как! Не просто неожиданно и внезапно. Метнулось вверх. Что, вообще-то, было невозможно.
Я захлебнулась воздухом и пыталась подобрать свободно болтающуюся челюсть. Что?! Мой котик выпрыгнул из рюкзака вверх?!
Да!
Котик вспорхнул. Вылетел.
И я, сначала от неожиданности, а потом и от удивления, не могла сказать и слова — у моего котика на спине были… крылышки. И Куся ими работал как птичка! И летел! Летел, без преувеличений и переносного смысла!
Оп-пачки-очки-тапочки…
Я перевела потрясённый взгляд на длинного и нескладного, на которого свалилась с дерева. Его лицо, так похожее своим овалом на лица английских лордов, а ещё — на лошадь, тоже было потрясённым. Этому выражению каким-то неясным образом способствовал нос. Примечательный, будто приделанный или случайно забытый, в общем, довольно чужеродный и крупный для этого лица нос. С горбинкой. С горбиной. А если совсем уж честно — с приличным таким горбом.
Нехорошо такое говорить про человека, который подставил в ответственный момент плечо и помог. И ничего, что помог помимо воли. И что я прилично ударилась о него, тоже не стоит. Это уже неважно. Главное же — помог.
Да и что мне его лицо? У меня вот кот летает.
И ведь уже далеко отлетел! Я бросилась за Кусимиром. Надо догнать, словить и в рюкзак усадить. Он же потеряется в лесу, заблудится, а мне ищи его потом с незнакомом месте! Спасать надо зверюшку, заодно и окружающий его мир.
Но парень не дал мне и шагу ступить, крепко ухватив за локоть, и дёрнул к себе. Меня занесло и развернуло к нему. Мой спаситель разразился речью, быстрой и эмоциональной, с размахиванием свободной рукой, с кивками головой, дёрганьем за мой рукав и тыканьем пальцем в сторону улетавшего в чащу Кусимира. Речь выглядела феерично, эмоционально и заставляла заслушаться.
Но!
Была проблема. Проблема была мелкой, почти незначительной — из всей этой живописной тирады я не поняла ни слова — парень был иностранцем.
— Давай потом поговорим, а? Мне бы Кусика выловить, пока он не потерялся, — и я дёрнула руку из захвата. Но не на того нарвалась.
Лошадиная Морда неприятно скривился и кивнул в сторону, противоположную той, куда полетел мой кот. Я обернулась. Что там такое? Сумерки сгущались, видно ничего, кроме леса, не было да и слышно тоже… А нет, слышно как раз было.
Гвалт. Шум. Крик. Где-то вдали, плохо слышимые. Но однозначно не фанфары.
Через лес ломился кто-то большой. Или что-то большое. Например, стадо слонов. И это стадо издавало все возможные для погони звуки. Они были ещё далеко, очень далеко, но совершенно очевидно приближались.
Я вопросительно глянула на носатого.
Он опять быстро-быстро заговорил, убедительно жестикулируя, на лице — тревога. Махнул в сторону почти догоревшего шара. Я только сейчас поняла, что он упал на другое дерево, не на то, где застряла корзина, а то было бы нам счастье гореть вместе с ним, даже передёрнулась.
Несколько раз парень тыкал себя в тощую грудь, сопровождая жест словом «жажа», и махал в сторону, противоположную той, куда ускакал мой внезапно окрылевший домашний питомец.