— Я присматриваю за парнями, так, на всякий случай, — заверил Рид Девина. — Но все они кажутся мне честными и трудолюбивыми.
— Да я ничего другого и не предполагаю, но да, ты прав, не помешает заглянуть под каждый камень и в каждую щель, просто на всякий случай. Я рад, что ты согласился задержаться здесь немного, и ценю это больше, чем ты думаешь.
Рид засмеялся.
— Не могу стащить Амелию с пони, чтобы увезти их домой! И жена не против. Собственно, она просто в восторге, что у нее есть время вымыть этот старый дом от подвала до чердака.
Девин фыркнул:
— Он вот-вот развалится.
— Значит, обломки будут чистыми!
«Хорошие друзья — это благословение Божье», — думал Девин, возвращаясь в Лондон. Но сегодняшний день действительно оказался поворотной точкой удачи. Он не просто продал двух лошадей, он еще получил две сотни фунтов вообще ни за что — пока. Но теперь можно купить отличного коня, причем за куда меньшие деньги, или чистокровного чемпиона, который уже испытан, — а ведь он думал, что никогда не накопит на него денег. На крайний случай можно отремонтировать дом. И ему пообещали еще четыреста фунтов, если он все-таки сумеет выдать замуж эту темпераментную девицу.
И ничего еще не предрешено. Все может получиться. Будь Аманда Лок наездницей, это были бы самые легкие шестьсот фунтов на свете. Он сегодня нарочно вдумчиво поговорил с Кендаллом, хотел убедиться, есть ли у того другие интересы, помимо лошадей. Оказалось, что нет, но Девин и раньше об этом догадывался. Так что, несмотря на откровенный интерес Аманды к молодому лорду, ничего не выйдет, если она не потрудится поднять свою задницу в седло.
И все равно Девин радовался тому, что будущая герцогиня Норфорд его наняла. Это обернется либо немыслимой удачей — в случае успеха, либо станет полным провалом. Возможный провал его слегка беспокоил, он мог положить конец выгодному хобби. Сватовство, которым он так неожиданно занялся, оказалось благом, помогавшим ему финансировать конную ферму. А теперь, поскольку его стали нанимать главные лондонские богачи, может получиться так, что оно будет даже более выгодным, чем сама ферма.
В общем, Девину не хотелось, чтобы этот побочный заработок исчез. То, что он затеял на новой ферме, было куда более захватывающим и многообещающим, чем управление давно налаженной работой на ферме в Ланкашире, и придавало гораздо больше смысла жизни. Не то чтобы ему не нравилось работать в Ланкашире, учитывая его любовь к лошадям. Но там все стало по-другому после того, как Дональд и Лидия переехали в Лондон.
Он знать не знал, что они планировали сделать это давно и ждали только, когда он закончит школу.
— Я не хочу, чтобы ты думал, будто мы тебя бросаем, — сказал Дональд через несколько недель после его возвращения из школы домой. Обведя рукой имение, он добавил: — Все это однажды будет принадлежать тебе, поскольку ты мой наследник. А теперь, после окончания школы, ты уже достаточно взрослый, чтобы взять бразды правления в свои руки.
Дональд усыновил Девина после смерти матери, чтобы племянник получил фамильное имя. Какая ирония, думал иногда Девин, в том, что он бы не познакомился с этими единственными оставшимися в живых членами семьи, если бы отец не захотел выгнать его из дома еще ребенком. Мать никогда не упоминала о своем брате до того дня, как вышвырнула сына из своей жизни.
Девин никогда не заговаривал об этом с дядей. После смерти матери он и вовсе не мог заставить себя заговорить о ней. Он ненавидел ее за то, что она умерла. А потом его отправили в школу, причем в очень хорошую, и все болезненные вопросы как-то отпали.
До того дня, когда Дональд сообщил Девину, что передает ему ферму, и прибавил:
— Твоя мать гордилась бы тобой.
Упоминание о матери задело за живое, и вопросы посыпались сами собой:
— Ты отрекся от нее, да? Поэтому она никогда не рассказывала мне о тебе, пока ты не приехал в Лондон забрать меня?
— Нет, что ты, мы с ней просто поссорились, только и всего. Но теперь это не имеет значения.
Несомненно, дядя не хотел говорить об этом даже тогда. Но Девину необходимо было знать правду.
— Тебе не кажется, что я уже достаточно взрослый и вполне могу узнать, что я незаконнорожденный?
— Ну конечно же, нет! — пытался настоять Дональд, но его лицо утратило все краски, и он не смотрел в глаза Девину, повторяя: — Она вышла замуж за твоего отца, но он умер, когда ты был еще младенцем.
— Человек, чьего имени я даже не помню, потому что она отказывалась говорить о нем? Кто его придумал — она? Или ты?