Я тогда на время переехал в Анапу. Родители так решили, ведь у меня уже тогда были слабые лёгкие, хоть я ни разу в жизни, даже в детстве не взял сигареты в рот. Вот ведь судьба падлюка да? Кто-то всю жизнь травит себя намеренно и не получает взамен страшных заболеваний коими наградила меня жизнь.
Она приехала на отдых в начале октября, на тот момент поля уже были убраны, а пожухлые под знойным южным солнцем листья винограда падали под ноги и то и дело шуршали даже при лёгком порыве ветра. Несмотря на это, воздух ещё пах летом, жжёной листвой и солёным морем. Я встретил её случайно. Она снимала комнату в частном доме, в котором в это время года кроме неё постояльцев не было. Выглядела она отрешённо и это сразу бросалось в глаза. Кудрявые рыжие волосы, на лице веснушки. Не трудно догадаться, что я влюбился в неё чуть ли не с первого взгляда. Но… это всё банальная история любви и в подробности я не стану вдаваться. Не о том рассказ.
Когда она вдруг забеременела я был несказанно рад. У всех конечно по разному бывает, но я очень любил её и хотел от неё детей…
Это случилось после того как она родила в первый раз. Ребёнок родился мёртвым. Она не появилась на похоронах. Я там был. Это был самый ужасный день в моей жизни. Такое не забывается. Через какое-то время я почувствовал неладное. Еле заметные перемены в её поведении. Она вдруг стала грустной, замкнутой, сторонилась меня, хоть, я знаю, как и прежде любила меня. Произошедшее с ней точило её изнутри, а я никак не мог ей помочь. Улыбка на её лице теперь появлялась куда реже, а искра в глазах исчезла навсегда. Я ведь до самого конца не понимал, что мог ей помочь. Если бы ты мог понять, парень. Она просила невозможного. Я верил, что помочь ей нельзя.
Старик протянул дрожащую руку к стакану. Отчаянная попытка для слизняка, которому не суждено выжить на этих белых измятых простынях. Достал оттуда дохлую муху и бросил её на пол скривив лицо. Парень даже не понял, что он сделал, а старик тем временем осушил стакан и поставил его на место.
— Чего же она хотела? — спросил парень, вытирая со лба пот.
В комнате было жарко, как и положено в палате где лежит старый умирающий человек. Максим хотел приоткрыть окно, впустить в комнату хоть немного свежего воздуха, но это было категорически запрещено.
Старик будто не услышал его. Или только сделал вид, что не услышал.
— Когда же она родила второго, я признаться думал, всё изменится, но стало только хуже. Я думал, она убьёт себя во время беременности. Каждый день ожидал, что она вспорет себе живот. Страшно боялся за неё и за ребёнка. Она не хотела его. Теперь то я знаю, ей не стоило рожать во второй раз. Но она родила, и после этого мир превратился в ад. Я уже не мог её контролировать. Она почти не подходила к сыну. Избегала контактов с ним всяческими способами. Вдруг стала часто уходить из дома. Бродила по улицам в течение многих часов. Первое время я искал её, иногда вместе с ребёнком на руках, иногда оставлял сына у тёщи и тогда мои передвижения становились куда более продуктивными, но я всё равно не мог её найти. Жена приходила домой, бывало уже под утро. Тогда она уже совсем плохо соображала что делает. Вся в грязи и вонючая, словно ползала по помойкам, измотанная, совсем выбившаяся из сил. Один Бог знает, где её носило. Я отмывал её всякий раз, а она всё кричала: Где она?! Где она?! Будила своими истошными воплями ребёнка, и они орали на пару. Не знаю, как я пережил это, но лучше бы это не кончалось. Потому что потом, было уже ничего не изменить.
— Она искала дочку? — шёпотом спросил парень, увлечённый рассказом.
Дед слегка улыбнулся, но улыбка получилась вымученной.
— Однажды я проснулся ночью, знаешь, как бывает, иногда люди даже во сне чувствуют, что что-то не так. Может это агрессивное электричество в воздухе, что исходило от неё, может запах ненависти. Я приоткрыл глаза. Она подошла к детской кровати и вытащила сына, держа его за руку на весу. Я думал, у него рука оторвётся, так он заверещал. Я не успел встать, она ринулась ко мне стремительно, как змея, на которую наступили. Этот образ до сих пор живёт в моей голове. Жена стоит надо мной. В глазах невообразимое отчаянье. В одной руке безбожно орущий ребёнок, а в другой… топор.
Старик сделал паузу. В воздухе повисло напряжение. Парень сидел на стуле, приоткрыв рот. Он машинально придвинулся корпусом к кровати старика, хоть и смердило от того отвратительно. Сколько не мой старика от него всё равно будет пахнуть старостью.