Не чувствуя своих ног, мне казалось что земля до сих пор трясётся, я спотыкаясь и подволакивая за собой ногу поплёлся к дереву. Но прежде чем увидеть пса, я наткнулся на разорванную тушку белки. Один её глаз был совершенно белым, как будто его сварили в кипятке. Другой, похоже, взорвался. Язык торчал из пасти свисая на бок, именно так, как описал отец. Я перешагнул этот маленький обуглившийся трупик и уже через пару секунд увидел бездыханно лежащего Герберта. Его чёрная шкура, сплошь покрытая проплешинами, дымилась, так же как и у белки, но его не разорвало, и глаза его как мне показалось, тоже были на месте, хоть и были закрыты.
— Герберт? — Позвал я пса голосом, не принадлежащим мне, но он не отреагировал и не дышал тоже. Мне не хотелось ни плакать, ни кричать и уж тем более проклинать своего свихнувшегося отца, который, похоже, наконец, прозрел и твердил одну и ту же фразу: Нет. Всё должно было быть не так. Не собака.
В какой-то момент я почувствовал прилив дикой ярости, которую я и вложил в полной мере в сложенные вместе кулаки. А затем ударил по рёбрам пса так сильно, что даже расслышал хруст его костей. Не знаю, что побудило меня к тому действию. Разряд тока, лишь прикоснувшегося к моему телу или гнев, копившийся во мне годами на своих родителей, но это возымело эффект. Пёс вздохнул, набирая в лёгкие воздух, и жалобно заскулил. Осторожно подняв его с опаленной земли, я окинул взглядом расколотое вдоль дерево, а затем направился вдоль по тропе. Прочь из этого парка, подальше от той скамьи. Прочь от отца.
В последний раз оглянувшись, я увидел его склонившимся над трупом разорванного бельчонка. По его подбородку стекала кровь и капала прямо на мордочку погибшего зверька.
— Я убил её. Я убил их всех.
MrSl.
Конец