Я было рванулся за ней, но она приподняла кресло и оно подхватило меня до того, как я успел толком встать, и придвинуло вплотную к столу.
— У меня тоже есть свое «кстати». Мне нужен отдельный кабинет! На твоем столе завал, работать в таких условиях невозможно. Да и как это делать, когда личное пространство нарушаешь без всяких условий. Я буду закрываться на ключ, а ведьм принимать в общей очереди, наравне с другими посетителями.
Но она уже не слышала угроз, потому что скрылась за дверью.
Еще примерно полчаса пролетели, как пять минут. Я все-таки надел Кольцо Примирения, так как оно позволяло быстро считывать настроение артефактов и находить несостыковки между заявленными в бумагах свойствами и теми, которые вещь имела на данный момент.
Например, сапоги-скороходы, те самые, что в первую нашу незабвенную встречу напугали меня ярко-розовым колором, — из-за магии кольца, как и все другие предметы в комнате и как сорочка на Ядвиге, они не могли выйти из розово-лиловой гаммы — теперь стояли хмурые и бурые, а, главное, как я выяснил, все последние пятьсот лет не разгонялись быстрее 60 миль в час. Притом что в прежние годы в пересчете на привычные мне единицы легко делали 200 км/ч.
Тут наверху раздался звон бьющейся посуды. Но и на это я бы только плечами повел, если бы не последовавший за ним истошный визг.
Глава 5.3
У спальни я нос к носу столкнулся с Котом, который, на минуточку, мог материализоваться в любой комнате в доме, но из принципа не делал этого в покоях Ядвиги. Тут прямо на нас вынесло Марту — и на секунду мне показалось, что вместе с дверью. Настолько стремительно она распахнулась.
Всю последнюю неделю Марта, занимаясь работой по дому, повадилась носить чепец — это частично приучило нас всех к порядку. Если девушка в головном уборе, значит, у нее «прислужные» часы. Может белье погладить, какао сделать и даже в комнате прибрать. Случалось и такое, когда остальные поручений надавать не успели.
Встретить Марту с непокрытой головой — напороться на сотрудника, а с сегодняшнего дня уже и руководителя, нашей газеты. Обращаться к ней с просьбой бесполезно, а вот сама прилипнуть может, не отдерешь.
Сейчас чепец болтается где-то за ухом, глаза — как блюдца, руками машет. Она сделала отчаянную попытку протаранить меня своей, эммм, кормой, отступила и врезалась в Кота. В такие минуты Глазик становился непроходимым и, подозреваю, пуленепробиваемым. Марту откинуло обратно в комнату.
Она неловко повалилась на стену, поднялась по ней обратно и предприняла попытку вступить в диалог:
— Там… не я это, барин. Ой, свалят все на безупречную нашу фамилию. А ведь только дядько грешен как следует. С топориком да на честных людей: пьяненьких раздевал, шинковал. Не бывало случаев других. Мы бы знали.
Как только я заскочил в комнату, то сразу принялся искать глазами Ядвигу. ГлазГора явно сделал то же самое, потому что такого очевидного облегчения на кошачьей морде мне видеть не доводилось.
Ядвига сидела на кровати, ошалевшая, но живая и, по всем признакам, вменяемая. Она переводила взгляд с меня на Кота и потом на Марту, как раз набиравшую воздух для еще одной вдохновенной тирады. Ночнушка распахнута на груди, пожалуй, больше, чем требовала ситуация, по подолу и на одном рукаве — ядовито-зеленые пятна. Несколько штук. Ох, мама миа, они дымятся!
Я подбежал к ней и не нашел ничего лучшего, как рвануть эти тряпки в зоне декольте в разные стороны, чтобы быстрее освободить ведьму. Раздался треск, с которым сдается только очень натуральный и очень старый хлопок.
Что в Белогорье делают в случае химического ожога? Я и на Земле-то не помню. Записывался на курсы по оказанию первой помощи и забил на них, потому что подстатилась халявная подработка. Под сорочкой оказалась еще одна нижняя майка из более мягкого и деликатного материала.
То есть ведьма, она как капуста и как Шрек, не торопится обнажаться сразу — батенька, да у вас натуральный шок… Но, правда, зачем укладываться в постель, нацепив на себя столько одежды — она что, и в самом деле собиралась спать?
— В камин это, а то траванемся, не ровен час. Но рукавчик оторви, надо произвесть опыт и определить, что это за дрянь, — Кот, спасибо ему, сохранял хладнокровие. Единственный среди нас.
— Что, что — чай это. С брусничным листом, зверобоем и чабрецом. Чтобы хозяйка перед сном расслабилась. И немножко имбиря, чтобы ласковее стала, — на последнем предложении Марта заголосила, наверное, в красках представив, как именно эта зеленая жижа могла простимулировать наши с Ядвигой отношения. На том свете, не иначе.