На другой стене изображен какой-то человек в коричневой рясе, а на нем кругом сидят птицы. Знаешь, кто это, Фрэнсис? - говорит Финтан. Нет? Это твой святой покровитель, Франциск Ассизский. А ты знаешь, какой сегодня день?
Четвертое октября.
Правильно, и это его праздник, а для тебя день особенный, ведь если ты что-то попросишь у святого Франциска, он обязательно все исполнит. Вот поэтому я и хотел, чтобы ты сегодня ко мне пришел. Садись, Патрик, садись, Фрэнсис.
В комнату с четками в руках заходит миссис Слэттери. Она рада познакомиться с новыми друзьями Финтана. Не хотите ли бутербродов с сыром? Ну и нос у тебя, Патрик. Крестом на четках она прикасается к его носу и читает короткую молитву. Этот розарий благословил сам Папа, объясняет она, так что им речной поток можно остановить, не то что кровь из носу у бедняги Патрика.
Финтан говорит, что он бутерброд есть не будет, потому что постится и молится за мальчика, который ударил меня и Пэдди. Миссис Слэттери целует его в макушку и говорит, что он святой, сошедший с небес, и спрашивает, не хотим ли мы бутербродов с горчицей, а Пэдди говорит: не знаю, что такое «бутерврот», в жизни не ел. Мы смеемся, и я думаю: неужели можно, как Пэдди, прожить на свете десять лет и ни разу не есть бутерброда. Пэдди тоже смеется, и видно, что зубы у него бело-черно-зеленые.
Мы съедаем по бутерброду, выпиваем чай, и Пэдди спрашивает, где туалет. Финтан провожает его через спальню на задний двор, и когда они возвращаются, Пэдди говорит: мне пора домой. Мать меня убьет. Жду тебя на улице, Фрэнки.
Теперь и мне надо в туалет, и Финтан ведет меня на задний двор. Он говорит: мне тоже надо. Я расстегиваю ширинку, но писать не могу, потому что он на меня смотрит и говорит: ты неправду сказал. Тебе вовсе не надо было. Мне нравится смотреть на тебя, вот и все, Фрэнсис. Я не стал бы грешить, ведь у нас в будущем году Конфирмация.
Мы с Пэдди уходим. Я еле терплю, и бегу за гараж пописать. Пэдди меня дожидается. Мы идем по Хартстондж Стрит, и он говорит: ну что, Фрэнки, бутерврот был отличный, и они с мамой очень святые, но я бы к Финтану еще раз не пошел бы. Он очень странный, скажи, Фрэнки?
Точно, Пэдди.
Как он смотрит, когда ты его вынимаешь – скажи, странно, Фрэнки?
Ага, Пэдди.
Несколько дней спустя Пэдди мне шепотом сообщает: Финтан Слэттери хочет, чтоб мы в обеденный перерыв пошли к нему домой. Мамы дома не будет, но ланч она ему оставит. Может, он с нами поделится, молоко у них вкусное. Пойдем?
Финтан сидит через два ряда от нас. Он знает, о чем Пэдди мне шепчет, и двигает вверх-вниз бровями, как бы спрашивая: пойдешь? Я шепчу Пэдди «да», и он кивает Финтану, и преподаватель рявкает: прекращайте шевелить бровями и губами, не то схлопочете ясеневой тростью пониже спины.
Ребята из нашей школы видят, как мы уходим втроем, и говорят: смотрите на Финтана и его фаворитов. Пэдди спрашивает: Финтан, а кто такой «фаворит»? В древние времена, говорит Финтан, так называли мальчиков, которые ходили в школу, вот и все. Дома на кухне он велит нам садиться за стол и разрешает полистать комиксы - «Филм Фан», «Бино» или «Дэнди», или религиозные журналы, или мамины дамские журналы - «Чудо» или «Оракул», в которых все время пишут про девушек с фабрик, бедных но прекрасных, которые влюбляются в графских сыновей и те в них, но в конце концов девушка с фабрики от безысходности бросается в Темзу, однако ее спасает идущий мимо плотник, бедный но честный, и полюбит эту девушку просто ради нее самой, хотя выясняется что шедший мимо плотник на самом деле сын герцога, что гораздо выше чем граф, так что теперь бедная девушка с фабрики герцогиня и может свысока смотреть на графа который ее отверг, потому что теперь она счастлива, растит себе розы в Шропшире где у них поместье в двенадцать тысяч акров и ухаживает за бедной старушкой-матерью, которая не покинула бы свою скромную хижину за все деньги мира.
Ничего читать не хочу, говорит Пэдди, вранье одно все эти истории. Финтан снимает полотенце, которым были накрыты бутерброд и стакан молока. Молоко на вид жирное, прохладное, изумительно вкусное, и хлеб почти такой же молочно-белый. Бутерврот с ветчиной? - спрашивает Пэдди. Ага, отвечает Финтан. Вкусный, небось, бутерврот, говорит Пэдди. А горчица там есть? Финтан кивает, и разрезает бутерброд пополам, от чего горчица выдавливается. Он слизывает ее с пальцев и делает большой глоток молока. Потом режет бутерброд еще на четыре части, на восемь, шестнадцать, берет из стопки журнал «Маленький вестник Пресвятого Сердца» и читает, поедая кусочки бутерброда и запивая молоком, а мы с Пэдди на него смотрим, и я знаю, какая мысль вертится у Пэдди в голове: а мы-то чего сюда пришли? Потому что и у меня эта мысль вертится, и я надеюсь, что Финтан подвинет к нам тарелку, но он допивает молоко, накрывает полотенцем тарелку с недоеденными кусочками бутерброда, изящным движением вытирает губы, склоняет голову, крестится и произносит благодарственную молитву после еды, о Боже, мы в школу опоздаем, у двери опять крестится, смочив пальцы святой водой в маленькой фарфоровой купели с образком Девы Марии, Которая указывает двумя пальцами Себе на сердце, будто мы сами его не увидим.