Он хотел. Он больше ничего другого не хотел.
Он не был уверен, почему.
– Тебе нужно место для твоей боли. Я знаю, чья вина в том, что ты один, – голос звучал так, словно исходил из самой тьмы. – Ты хочешь, чтобы этот город чувствовал то, что чувствуешь ты. Ты хочешь, чтобы они чувствовали себя одинокими. Ты хочешь, чтобы они чувствовали себя последними живыми людьми.
– Я… да, – пробормотал Элексис.
– Хорошо. – Тьма окутала грудь Элексиса, а затем влилась в его сердце. Она была гуще крови и текла по нему как смола. Это было все, что он мог чувствовать. Грозовое небо над головой было усеяно серыми полосами и вспышками молний, но Элексис видел только темноту. – Ты поможешь мне, Элексис Каррильо. Но прямо сейчас ты собираешься спать.
Последнее, что увидел Элексис перед тем, как погрузиться во тьму, была его бабушка, смотрящая телевизор в окне, и злобное пятно неба, пока он падал, падал и падал.
31
Большое представление для непосвященных
От кладбища до берега озера путь был недолгий. Логан, спотыкаясь, побрела вдоль по обочине шоссе и остановилась у небольшой бетонной плиты, вкопанной в землю. Стол для пикника был привинчен к бетону, ржавый и выцветший, как будто им никогда не пользовались. Эшли остановилась где-то позади нее; Логан чувствовала ее там, осторожную и напуганную, как будто она думала, что говорить опасно. Ветер раздувал волосы Логан, и они хлестали ее по лицу, прилипая к дождевой воде на щеках.
Логан выдохнула.
– Мы можем присесть на секунду?
Эшли кивнула. Они забрались на стол для пикника у кромки воды и позволили тишине окутать их. Все это было неправильно. Мир пошатнулся под ногами Логан, как будто из фундамента вытащили слишком много камней. В могиле должны были быть ответы, но она раскопала ее, и у нее появилось только еще больше вопросов.
Она закрыла лицо ладонями.
– Это кажется нереальным.
– Письмо? – спросила Эшли. – Или?…
– Боже, все из этого. – Логан потянулась в карман за испачканным листком. Почерк принадлежал Брэндону, но она не могла разгадать смысл. Извинение, но в нем не было сказано, за что извинялся Брэндон. Логан проследила за буквами – они были неровными и бесформенными, как будто он нацарапал их в панике. Буквы были такой формы, как будто ему больно было их выводить. – Кто бы это ни делал, я думаю, ты была права. Брэндон связан с этим. Я тоже.
Эшли посмотрела вниз.
– Я не должна была этого говорить.
Логан пренебрежительно махнула рукой.
Сумерки опустились в долину, когда грозовые тучи рассеялись. Горизонт представлял собой корону из черных холмов, покрытых тенями, а за ними было небо, кроваво-красное и яркое, как огонь. Пятна белого звездного света пробивались сквозь закат, обещая, что до ночи осталось всего несколько минут. Темная вода плескалась о каменистый берег, ритмично и спокойно, как биение сердца. За исключением стрекота сверчков, воды и нежного, осторожного дыхания Эшли, вокруг была тишина. Ночь пахла можжевельником и слабым предвкушением.
Логан закрыла глаза.
– Готова поспорить, люди думали, что это рай.
– Ага. – Эшли смотрела на холмы за водой, и ее глаза были полны заката. – Я да. Может быть, я все еще так думаю. Не знаю. Смотрю на это и больше нигде не хочу быть.
– А я нет, – сказала Логан.
– Я бы хотела, чтобы ты увидела его до всего этого, – сказала Эшли. – Раньше такого не было. Раньше мне действительно нравилось чувствовать, что мы единственные люди в мире. В нескольких часах езды здесь нет никого. Ты можешь делать здесь все, что захочешь, и это не будет иметь значения ни для кого другого.
Смех Логан был горьким уколом. Она не ожидала, что будет смеяться. Этот звук исходил как будто из пустоты в ее груди.
– Это ужасно. Это объясняет, почему у вас трое мертвых детей и никому за пределами Снейкбайта нет дела.
Лицо Эшли помрачнело, и Логан слишком поздно поняла, что она сказала.
– Ты думаешь, он мертв?
Логан начала говорить, но не смогла подобрать нужные слова.
Эшли посмотрела на воду. В туманном полумраке ее глаза были цвета пресной воды. Ветерок разметал ее волосы по плечам.
– Не хочу сдаваться, но я не думаю, что он вернется.
– Эй, – сказала Логан. Она откашлялась, обретя вдруг мягкость, которой у нее никогда не было. – Я не это имела в виду. Он все еще может быть где-то там.
– Однако ты так не думаешь.
Логан поморщилась. Нет, она не думала, что Тристан жив. Но в этом городе случались и более странные вещи. Она едва ли знала, кто она такая, едва ли знала, что вообще значит быть живой. Кто она такая, чтобы говорить, что Тристан исчез навсегда?