Форт в конце долины стоял с самого начала Империи Ужаса, по крайней мере, так сказал мне Хакрам. До того, как власть Тёмной Башни утвердилась, он служил узким проходом, сдерживая кланы орков и налётчиков Тагреба. В более поздние эпохи он стал защитой от армий, идущих из Королевства Кэллоу, представляя собой последний рубеж Зла перед тем, как Добро подойдёт и постучит в парадную дверь. Однако со времени последнего крестового похода прошло уже больше ста лет, и в период междуцарствия Легионы Ужаса стали использовать форт в качестве оборонительной позиции в своих военных играх.
И всё же не стоит забывать, что они построили его для настоящей войны, а не для фальшивой. Кадеты отвечали за содержание форта, то есть каждый отряд знал его устройство вдоль и поперёк: мои солдаты не были исключением, хотя только Разбойник и его сапёры смогли составить подробный план форта на песке. Описание, которое они мне дали, было… устрашающим.
Сам форт располагался на небольшом плато, венчающем вершину холма, его стены достигали тридцати футов в высоту и чуть больше половины от этой величины в толщину, но истинный ужас исходил от внешних укреплений. Прямо перед стенами был вырыт ров глубиной около четырнадцати футов, заполненный затхлой стоячей водой. После узкой полоски земли была вырыта ещё одна такая же канава, заполненная торчащими деревянными шипами. Открытое поле, ведущее к канавам, было усеяно зловещими ловушками, которые легионеры прозвали «лилиями»: скрытые под слоем ветвей и мёртвой травы ямы глубиной в три фута с заострённым колом, ожидающим неосторожных солдат на дне, .
Все отряды нападали на форт достаточно часто, чтобы знать схему ловушек, но это вынуждало нарушать строй при атаке, и, судя по тому, что рассказывал мне Разбойник, кадеты всё равно регулярно гибли в ловушках — считалось хорошим предзнаменованием для отряда не терять ни одного новичка-кадета в своей первой игре в этом году.
— Ты уверен, что их маги не станут стрелять в нас, когда мы будем проходить через поле лилий? — спросила я Хакрама.
— Это считается дурным тоном, — хрипло произнёс сержант. — Отряды, которые ненавидят друг друга до глубины души, могут пойти на подобную подлость, но мы не враждуем с Первым отрядом.
Я вопросительно подняла бровь, глядя на орка.
— Тогда с кем мы враждуем?
— Ни с кем, — ответил Хакрам довольно удручённым тоном. — Мы находимся в самом низу рейтинга отрядов, так что до нас никому нет дела.
Я сочувственно хмыкнула.
— Значит, Крысиный отряд существует уже давно?
— Ещё до того, как Крыса стал капитаном, — согласился сержант. — Он сделал всё, что мог, но, если мы сегодня не сотворим чуда, это будет его двенадцатое поражение: он потеряет своё капитанское звание.
Я постаралась сдержать удивление — судя по тому, как Хакрам это упомянул, казалось, что это было общеизвестно среди рядовых. Это определённо осветило враждебность капитана при первой встрече в новом свете : неудивительно, что он был в ярости, получив в качестве пополнения лейтенанта-новичка накануне игры, на кону которой стояло его звание. Но я не виновата, что он проиграл остальные одиннадцать, так что он всё равно мог бы не быть таким идиотом.
— Итак, у нас есть предположение, сколько их там? — спросила я, меняя тему разговора.
— Невозможно сказать, — проворчал Хакрам. — Их должно быть не меньше тридцати, но вполне может быть и больше.
Я поморщилась. Идти вслепую было едва ли тем способом, которым я предпочла бы взять крепость, но у нас заканчивались варианты на этом единственном. По крайней мере, сапёры Разбойника за ночь соорудили нам четыре лестницы, и это означало, что мы сможем штурмовать несколько стен одновременно. Насколько это действительно помогло бы нам, если бы враг был так же многочислен, как мы, было спорно, но всё же это было лучше, чем ничего. Помяни дьявола… Сержант-гоблин с важным видом поднимался к нам по склону холма.
— В форте лейтенант Ловец на стене, — объявил он, его тон подразумевал, что этот конкретный факт был значительным.
Я приподняла бровь.
— Допустим, — сказала я гоблину, — но пока что я упускаю, что из этого следует.
— Ловец — четвёртый по старшинству среди лейтенантов Первого отряда, — ответил Разбойник. — И это значит…
— У них не больше четырёх линий, — закончила я задумчиво. — В противном случае за дело взялся бы кто-то другой.
Разбойник что-то пробурчал в знак согласия, вытащил из сумки дымовой снаряд и повертел его в пальцах. Похоже мне придётся скорректировать планы. С сорока легионерами мы справимся, если повезёт. Конечно, всё зависело от нервов офицеров, державших стены, но вывод Разбойника был первой хорошей новостью, которую я услышала за весь день.