— Империя функционирует потому, что аристократы отравляют друг друга по мановению волшебной палочки, — легко ответил Блэк. — Если они сражаются друг с другом, то не сражаются с Башней. Обеспечение такого положения дел раньше было прерогативой Канцлера, но при нынешнем положении дел Малисии пришлось самой пачкать руки.
— Имя, которое она объявила вне закона, — пробормотала я. — Похоже, там есть какая-то история.
Бледно-зеленые глаза метнулись ко мне, и отвернулись.
— Длинная, — согласился он. — Придётся рассказать в другой раз. Мы приехали.
Вдалеке возвышалась Башня. Этот громадный шпиль из тёмного камня, тянущийся вверх, в окружении вечных грозовых облаков, был виден за много миль вокруг Атера. Проходя через Врата Костей с другими кадетами, я могла рассмотреть её ближе: высокие арки в камне, служившие окнами, и сотни балконов, которые их обрамляли. Рассказы не способны передать всё величие. Императоры возносятся, Императоры низвергаются, но Башня стоит. По крайней мере, так говорили Легионеры, когда напивались. Дважды она разрушалась — сначала печально известным последним актом злобы Императрицы Ужаса Триумфальной, а затем армией процеран во время Второго Крестового Похода — но каждый раз восстанавливалась, и с каждым разом становилась всё выше. В Кэллоу символом, который связывал нас, были древние колокола Лауэра, даже короли и королевы Фэрфакса использовали их в своей геральдике. Но здесь, в Праэс, это была Башня.
Я стояла перед бьющимся сердцем Империи Ужаса и чувствовала себя муравьём. Невозможно было понять, насколько огромна Башня на самом деле, пока не встанешь у её подножия. Вы могли бы поместить все руины Благословенного Острова внутри этих стен, а высота была такой, что вершину я просто не видела. Каменная лестница, ведущая к воротам, была вырезана в виде плачущих мужчин и женщин, каждый шаг приходился им прямо на спину.
Очаровательно. Существует ли такая профессия, как архитектор Зла? Зрелище передо мной было аргументом в пользу её наличия. Два ряда одетых в сталь солдат стояли в полной тишине по сторонам ступеней, их лица были скрыты масками из кованого чёрного железа. Неудивительно, что все правители прэс сходят с ума — как можно жить в этом мире, не думая о себе как о Боге?
Блэк шагнул вперёд, и я последовала за ним, Капитан шла за нами по пятам. Не было слышно ни звука, кроме скрипа наших кожаных сапог, и дрожь пробежала по моей спине, когда мы подошли к воротам. Они были такими же громадными, как и весь остальной кошмар этого безумца — гладкий обсидиан, испещрённый тысячами вырезанных на нём рун и символов. Я чувствовала исходящее от них глухое гудение, древнее колдовство, пронизывающее сам воздух вокруг них.
— Я пришёл по зову Тирана, — крикнул Блэк в тишине. — Привратник, разреши мне войти.
Врата вздрогнули, а затем обсидиан зашевелился. Камень ожил, словно рябь на пруду, а на его поверхности появилось лицо. Два символа, заставлявшие меня дрожать от одного взгляда на них, составляли его глаза, а губы сложились в зловещую пародию на рот.
— Блудный рыцарь вернулся, — протянула мерзость, — ещё и с учеником на буксире.
— Боги, скажите мне, что эта штука не собирается просить нас разгадать загадку, — сказал кто-то, и в момент ужаса я поняла, что это была я.
Рука Блэка сжала мою, заставив почувствовать боль даже сквозь броню. Мне действительно нужно что-то сделать с привычкой дерзить в лицо. Существо в воротах засмеялось, и я пожалела, что открыла рот. Этот "смех" было похоже и на детский плач, и на звон сотен мечей.
— Даже сейчас ты приводишь мне самых интересных заблудших, — сказало "это". — Я разрешаю тебе войти, Чёрный Рыцарь.
Лицо растворилось в обсидиане, и я услышала, как щелкают, открываясь, замки, пока сами врата медленно отворяются. Холл был пуст, ни одна душа не бродила в гнетущем массиве тёмного мрамора, предшествовавшего более глубоким пространствам Башни. Мы вошли внутрь, и мой учитель повернулся ко мне, как только ворота закрылись.
— Никогда больше так не делай, — яростно прошептал он.
— Оно всё равно нас впустило! — прошептала я в ответ, защищаясь.
— Привратник съел душу последнего человека, который заговорил с ним без разрешения, — прошипел он. — Даже Чернокнижник не смог бы вернуть тебя, если бы привратник обиделся.
У меня кровь застыла в жилах. Души не могут быть уничтожены, говорили в Доме Света, только если с помощью…
— Эта штука была демоном? — я поперхнулась.
— Из Двадцать Третьей Преисподней, — сказал он.