Я читала, что у сонинке были какие-то религиозные основания презирать их — это было связано с той же самой причиной, по которой они считали тагреб низшим народом, — а тагреб просто ненавидел дуни за то, что они были наглядным напоминанием об оккупации Миезана. Более тысячи лет спустя ни один живущий в Тагребе человек не видел Миезан, и кровь первых поселенцев, оставшихся в Просторе, была настолько разбавлена, что не имела ничего общего с их предками, но ненависть осталась. До моего учителя и нескольких Канцлеров были Чёрные Рыцари крови дуни. Но ни один Чернокнижник, и ни один из его предков никогда не захватывал Башню. Сама эта идея была анафемой для верований большей части старой знати.
Я не была уверена, чего на самом деле хочет Блэк, раз уж на то пошло. Я уже знала человека, которого он обычно изображал, и даже смотрела в глаза чудовищу, которым он был на самом деле, но его намерения до сих пор оставались для меня загадкой. С каждым днём я всё больше чувствовала себя одинокой танцовщицей в бальном зале, которая не знала ни мелодии, ни па, и это было так долго, что я была почти готова смириться. Я всё ещё слышала, как скрипят верёвки и ломаются шеи, когда закрывала глаза: таковы были последствия, когда я действовала наугад, вместо того чтобы тщательно спланировать свои действия. Боги, как бы мне сейчас хотелось выпить ядрёную чашу вина.
Мне показалось, что на столе у одной из матерчатых колонн выставлена еда, и я направилась к ней. Скорее всего, она была также отравлена, как и вино, но я решила, что по крайней мере посмотрю, как этого избегают другие гости. Так получилось, что там уже кто-то обнюхивал свиные котлеты. Я узнала этот силуэт даже на расстоянии: я не знала больше никого из орков ростом с Верес, кроме Хакрама.
— Гончая, — поприветствовала я её, приятно удивлённая. — Не думала, что ты посещаешь такие мероприятия.
Верес повернулась, чтобы посмотреть на меня, а затем наколола вилкой котлету и бросила её на богато украшенную золотую тарелку.
— Кто-то из семьи должен появиться на важном мероприятии, — проворчала она. — Мама в Саммерхолме, а папа заботится о моих сёстрах на севере, так что я застряла тут.
Я с завистью посмотрела на котлету, когда она откусила кусочек.
— Ты уверена, что это безопасно? — с надеждой спросила я.
— Бишара сказала мне, какое противоядие использовать, — ответила Верес с ухмылкой, сверкнув клыками. — Боюсь, что его хватит только на одного. Надо было лучше всё спланировать, Оруженосец.
— Планирование не типично для неё, — небрежно вмешался женский голос позади меня.
— Концентрация самодовольства в этой комнате внезапно возросла, — объявила я, не оборачиваясь. — Интересно, почему?
Развернувшись к источнику комментария, я увидела хорошенькую темнокожую девушку, чья тёплая улыбка разбивалась о холод её глаз.
— О, Наследница, — весело добавила я. — Не заметила тебя. Ты что-то сказала?
Верес фыркнула.
— Удивительно, какая пошлость в провинции считается чувством юмора, — заметил кто-то ещё.
Мои глаза метнулись к паре девушек и парню, что следовали за моим антагонистом — во всяком случае, одной из них, и Боги, когда же я дошла до того момента в своей жизни, когда мне нужно было искать множественное число для слова антагонист? Девушки были сонинке, парень тагреб. Все они были богато одеты в красных и золотых тонах. Длинное красное платье Наследницы вызвало у меня укол зависти, хотя бы потому, что оно идеально облегало её изгибы. Мои округлости не дотягивали до её, к моему большому разочарованию. По крайней мере, мне не придётся слишком сильно перевязывать грудь одевая броню. Как, дьявол побери, она справляется с этим?
Немного выждав, я обратилась к Наследнице.