Верховные лорды Праэс знали, как превратить резню во власть, лучше, чем кто-либо другой, живой или мёртвый.
«Интересно, что именно заставило фейри напасть? —подумала она. — Неужели пленение герцогини?» Реакция казалась слишком запоздалой, прошли недели, прежде чем произошло нападение. До недавнего времени они довольствовались тем, что сражались с ней на равнинах юга, справедливо опасаясь оберегов, защищающих её крепость. Инстинкты Акуа подсказывали, что Обрётенная приложила тут руку, но последние новости говорили о том, что она в Лауэре распинает дураков.
Дьяволисту пришлось подавить желание закатить глаза, когда она услышала, что после того, как Оруженосец вошла в город, была предпринята попытка сопротивления. Как будто у таких, как Сатанг Безродная и Мурада Калбида, было достаточно сил, чтобы помешать таким, как Кэтрин Обретённая. У противницы Акуа были недостатки, но она обладала силой, достойной Имени, на которое претендовала, и с каждым годом становилась всё более Праэс. Пара отбросов из Пустоши были не более чем пылью перед лицом подобной мощи.
Более интересным было то, как Оруженосцу удавалось передвигаться так быстро. Учитывая недавнее путешествие Обретённой в царство фейри, Акуа была склонна полагать, что та прокладывала пути через Аркадию, чтобы двигаться быстрее, чем позволяло Творение.
Захватывающая идея, которая, хотя и была известна — Бедствия иногда делали то же самое, и были записи о том, что герои тоже делали это, — никогда раньше не использовалась в таком масштабе. Одно дело, когда горстка людей спешила по окраинам Аркадии, и совсем другое, когда целая армия маршировала по территориям Дворов. Что бы ни случилось у Зимы после того, как Оруженосец забрела в его пределы, она обрела там огромную власть.
Нужно было бы принять меры, чтобы Обретённая не смогла проделать тот же трюк с Дьяволистом. Но это была идея на потом, в конце концов, сегодня Акуа Сахелиан собиралась на войну. Эта фраза, прозвучавшая в мыслях, воспламенила её кровь. Это казалось правильным. Казалось, что она наконец-то прикоснулась к тому, кем ей всегда было предназначено быть, впервые обнажая клинок после многих лет его ковки.
Льес достиг намеченной высоты и прекратил подъём, стабилизировавшись в полёте. Крылья фейри, летящих за головой Акуа, осветили поле, и крылатая кавалерия начала свой бросок вверх. Прозвучали сигнальные рога, пронзая послеполуденный воздух, как клинки — зов Лета. Со стен Льеса начали бить сотни барабанов из шкур. Гибель, гибель, гибель, объявили они. Праэс находится в состоянии войны. Трепещите, любой, кто встанет на его пути.
— Лорд Фазили, — отдала приказ Акуа. — Примите командование армией. Я присоединюсь к сражению.
— Да закроешь ты их горизонт навсегода, моя госпожа, — ответил сонинке, кланяясь.
В его глазах читался пыл. Он тоже понимал, что означала эта битва: в этих сумерках Века Чудес последние истинные сыны и дочери Праэс взялись за оружие. Бедные глупцы Лета. Сумерки — это приход ночи, а ночь всегда была нашим временем. Мы будем владеть тьмой и формировать день, который наступит после неё.
Поправив свой длинный малиновый плащ, Акуа вдохнула ветер и потянулась к своему Имени. Оно всё ещё пульсировало внутри неё, как кровь в венах, такое же врождённое право, как и всё остальное. Зов, прошептала она в своём сознании, и когда её аспект поднялся на поверхность, разум развернулся на многие мили. Маленькая частичка внутри каждого дьявола, которого она привела в Творение, железный осколок внутри самого их существа, который сковывал их её волей. Это было нечто большее, чем просто привязки, которыми управляли её предки. По правде говоря, это была узурпация, своего рода тирания, которая когда-то была единственной прерогативой тех, кто взбирался на Башню.
— Летите! — приказала она, и каждый из них услышал эти слова. — Рассейте всё, что противостоит мне.