Я подумывала о том, чтобы присоединиться к этому танцу, но это было бы верным способом умереть от рук Рашида. Подняв меч, я вытерла пот со лба и двинулась к литейному цеху впереди. Несмотря на то, что я остервенело рвалась к этой встрече, вопиющей ложью отвлекая внимание, я не была готова, чтобы это превратилось в эпичную схватку с участием всех моих врагов — это скорее всего стало бы моим концом. Я была почти уверена, что уже обладаю одним из аспектов своего Имени — способностью к изучению: тот факт, что мне не нужно было читать страницу дважды, чтобы запомнить её безупречно, указывал на это — но он не очень помог, когда дело дошло до владения мечом. Всё, что мне нужно было для того, чтобы пережить драку, — это необычайно быстрые рефлексы и знание вкуса крови во рту. Да, я сама проложу себе дорогу к победе. Однако был и другой способ справиться с этой неразберихой: я стояла менее чем в тридцати футах от горящей печи, а большинство моих врагов услужливо сгрудились внутри легковоспламеняющегося здания. Так что давайте подожжём это место и спрячемся у выхода, чтобы напасть сзади на любого, кто выйдет. Не самый благородный план, но честь — это для людей достаточно могущественных, чтобы позволить себе такую роскошь.
Едва потеряв из виду Тамику и её героического противника, каким-то образом мне удалось выйти из цеха без всяких помех. Я чуть не споткнулась о труп той женщины, что провожала меня сюда. С лёгким ужасом я увидела, что шея её была перерублена наполовину. Работа Рашида, несомненно. И тут мой хитрый план столкнулся с препятствием: стоя у печи, Укоряющая смотрела на меня с непроницаемым выражением лица.
— Итак, — заговорила я, подвинувшись так, чтобы стол оказался у меня за спиной, — я не думаю, что ты согласишься соблюдать перемирие?
Укоряющая пожала плечами, её кожистое лицо напряглось.
— Ничего личного, девочка кэллоу, — ответила она на нижнем миезане. — Деньги были слишком хороши, чтобы уступить их кому-то другому.
Деньги? Кто бы мог заплатить…
— Наследница, — догадалась я. — Наследница подкупила вас троих, чтобы вы от меня избавились.
— Я не знаю, добралась ли она до Рашида, — заметила Укоряющая, — хотя не думаю, что ей это нужно. Но она нашла Тамику и меня, да. Не знаю, что ты сделала, чтобы вывести её из себя, но она готова потратить огромные деньги на то, чтобы увидеть тебя мёртвой.
Я нахмурилась. Мне ещё предстояло встретиться с этой девушкой лицом к лицу, а я уже начинала ненавидеть её до глубины души.
— Ты же понимаешь, что она играет со всеми вами, верно? — заметила я. — Она будет соперничать с тем, кто в конечном итоге станет Оруженосцем, поэтому и пытается вмешаться в притязания.
— Возможно, она так и думает, — согласилась Укоряющая. — По какой-то причине она считает тебя самой опасной из нас четверых, и, кто знает? Возможно, она даже права. Но я не возражаю против того, чтобы она получила то, что хочет, если я тоже получу желаемое.
— И это мой труп? — я хмыкнула, уже готовясь нырнуть в укрытие, когда полетят снаряды.
— Я хочу быть Оруженосцем, — резко выдохнула Укоряющая. — И не важно, как я им стану. Никогда не было Оруженосца гоблина, девочка кэллоу. Или Чёрного Рыцаря, или Императрицы. Племена сделали для праэс больше, чем все верховные лорды вместе взятые, но даже сейчас всё, к чему мы можем стремиться, — это быть последователями. Если мне придется убить несколько человек, чтобы исправить эту ситуацию, так тому и быть.
Я могла бы посочувствовать, действительно могла бы. Я знала, каково это быть частью системы, где самое лучшее, что ты можешь сделать — это быть чуть выше дна бочки. Но её способ решения социальной задачки, по-видимому, подразумевал мой труп, и это был не тот пункт, на который я могла пойти в компромиссе.
— Нет необходимости сражаться, ты же знаешь, — сказала я ей. — Я всё еще хочу заключить перемирие до тех пор, пока Одинокий Мечник не будет мёртв.
Укоряющая ухмыльнулась, злобно обнажив все зубы:
— Глупая девчонка, я не собираюсь с тобой драться.
Она сунула руку в сумку на бедре и вытащила глиняный шарик размером с кулак. Я нырнула за наковальню, но дождя осколков не последовало. Я моргнула, и видение снаряда всплыло на поверхность моего сознания — чистое, как родниковая вода. Жутко, но моя память ещё никогда не была настолько хороша, чтобы выделить такое множество деталей, как сейчас.