— Не припомню, чтобы я слышала о каких-то зеленокожих Именах со времён провозглашения Империи, — заметила я. — Что странно, учитывая, что у некоторых огров есть Роли, и их гораздо меньше, чем орков или гоблинов.
Блэк отставил свою миску, сфокусировавшись на мне. Мы не совсем примирились — я не скоро смогу забыть и простить тот день, когда мы покинули Саммерхолм, а он явно догадывался каким образом Одинокий Мечник смог спастись. И всё же он говорил, а я слушала. Хорошо это или плохо, но Бедствие был моим учителем, и я намеревалась научиться у него всему, чему могла. Его успехи, пусть и жуткие, всё же были успехами. Более того, я сама посеяла семена войны, так что мне лучше быть готовой сражаться, когда придёт время.
— Когда дело доходит до кланов, — сказал он, — Мы должны винить в этом миезанцев. Они систематически уничтожали все аспекты культуры орков. Они дошли до того, что разрушили святые земли Орды Сломанных Рогов, крупнейшего города Каллернии в то время. Роли не рождаются в пустоте, Кэтрин. За ними должен стоять вес, культурный императив. Если бы кланы откололись от праэс после объявления войны, мы могли бы увидеть возрождение их старых Имён, но первой Императрице Ужаса удалось сдержать раскол.
— Это немного грустно, — призналась я.
— Их самое распространённое Имя — Военачальник, — отметил Блэк. — В основном известное своей склонностью сжигать целые деревни и забирать их жителей в степи в качестве рабов.
— Ладно, уже не настолько грустно, — задумчиво произнесла я.
Он усмехнулся.
— Что касается племён гоблинов, то тут всё гораздо сложнее. Они никогда не были полностью завоёваны миезанами, как ты знаешь. Они преклонили колени после первых нескольких поражений и таким образом сохранили большую часть своих владений.
— В книгах, которые ты мне дал, о гоблинах почти ничего нет, — заметила я. — Кое-что об их алхимии и о том, когда они начали интересоваться инженерией, но даже объяснение насчет матрон было расплывчатым.
— Это потому, что о них почти нет достоверной информации, — ответил Блэк. — Они до паранойи скрытны, и у них имеются на то причины. Лично я подозреваю, что Имена у них есть.
Я приподняла бровь.
— И что же, они никогда не выходили из Серых Гнездилищ? Вряд ли они смогли бы удержаться.
— А может и смогли, — заметил Рыцарь, — если культура, породившая их, ценит секретность превыше всего.
Ха. Вообще-то, в этом был какой-то извращённый смысл. Насколько нам было известно, сами матроны могли быть Именованными и просто никому не говорить об этом. Такие роли, как Ассасин, имели свои особенности, которые позволяли им скрываться от посторонних глаз, так что такое вполне могло бы быть. У меня был ещё один вопрос, который я хотела задать, об Имени Канцлера и о том, как его запретили — даже простая попытка претендовать на него квалифицируется как государственная измена — но прежде, чем я смогла что-то выяснить, из ниоткуда появилась Писец. Более того, ей удалось сделать это прямо рядом со мной.
— Дьявол побери, как ты это делаешь? — выпалила я. — Мы посреди открытого поля, Писец. Единственное укрытие здесь — камни под ногами.
Она не ответила, но в её глазах призрачно мелькнула искорка веселья.
— Писец, — нахмурился Блэк. — Обычно ты не прерываешь уроки.
Не говоря ни слова, она протянула ему свиток. Он был запечатан чёрным воском и официальной императорской печатью. Выглядит серьёзно. Блэк вскрыл его и просмотрел содержимое, лицо его побледнело, когда он дошёл до середины.
— Ты уверена? — спросил он её.
— У меня есть три разных свидетеля. Надёжных, — ответила та бесстрастно.
— Дьявол, — выругался Чёрный Рыцарь, и мои глаза расширились. Это был первый раз, когда я услышала, как он ругается. — Эти законы существуют не просто так, Писец. Даже Торжествующая не была настолько глупа, чтобы нарушить Декрет, а она нарушила почти все писанные законы.
Плачущие Небеса, он действительно казался обеспокоенным.
— Что случилось?