личным недугом. Другим настолько удается подорвать веру в свои способности (с помощью
вчувствования в ненормальное состояние или тревожных, пессимистических ожиданий и последующего
психического напряжения), что они располагают едва ли половиной своей энергии, внимания и воли.
Продуцирование этой недостаточности я назвал “комплексом неполноценности”.
То же самое мы наблюдаем и при аффектах. Приведем еще один пример. У одной дамы время от
времени повторялись приступы страха. До тех пор, пока не удалось выявить ничего более
существенного, можно было довольствоваться предположением о наследственной дегенерации, заболевании вазомоторов, вагуса и т. д. Или же можно было подумать (а такая причина напрашивалась
сама собой), что в жизненной истории этой женщины было какое-нибудь ужасное событие, травма и все
дело в ней. Но если мы рассмотрим эту индивидуальность и проследим линию ее поведения, то
обнаружим нечто вроде чрезмерного стремления к господству, к которому в качестве “органа
агрессии” присоединяется страх, как только другой человек перестает зависеть от нее или если она не
получает ожидаемого отклика, как, например, в случае, когда супруг пациентки без ее согласия захотел
уйти из дома.
– 11 –
Наша наука предполагает строго индивидуальный подход и поэтому не склонна к обобщениям. In usum delphini*, однако я хочу привести следующее положение: если я понял цель душевного движения
или жизненного плана, то должен ожидать, что все отдельные акты будут соответствовать этой цели и
жизненному плану.
С небольшими ограничениями эту формулировку можно применять в самом широком масштабе.
Она сохраняет свое значение и в том случае, если ее речь идет о противоположной зависимости:
правильно понятые отдельные акты в своей взаимосвязи должны отобразить единый жизненный план и
его конечную цель. В соответствии с этим мы формулируем следующее утверждение: независимо от
предрасположенности, среды и событий, все психические силы целиком находятся во власти соответствующей идеи, и все акты выражения чувства, мысли, желания, действия, сновидения и
психопатологические феномены пронизаны единым жизненным планом. Из этой самодовлеющей
целенаправленности проистекает целостность личности. Так в психическом органе проявляется
телеология, которая может быть понята как искусная уловка и собственная конструкция индивида, как
окончательная компенсация вездесущего человеческого чувства неполноценности. Возможно, краткий
комментарий несколько пояснит и вместе с тем смягчит эти еретические положения: Важнее, чем предрасположенность, объективное событие и среда, их субъективная оценка. Однако
такая оценка находится в определенном, часто необычном отношении к реалиям. В психологии масс
этот фундаментальный факт трудно обнаружить, поскольку “идеологическая надстройка над
экономическим базисом” (Маркс и Энгельс) приводит к сглаживанию индивидуальных различий. Но из
оценки отдельного явления, которая чаще всего служит причиной устойчивого расположения духа —
чувства неполноценности, в соответствии с бессоз-
* In usum delphini (лат.) — для пользования дофина. Так называлось собрание сочинений античных классиков, составленное для наследника французского престола, в котором были исключены все предосудительные с воспитательной
точки зрения места. Впоследствии так стал и называть любые издания с исправлениями авторского текста по цензурным
мотивам. — Прим. ред.
– 12 –
нательной техникой нашего мыслительного аппарата возникает фиктивная цель — упомянутая
окончательная компенсация — и жизненный план как попытка ее добиться*.
Раньше я много говорил о “понимании” человека. Почти столько же, сколько некоторые
теоретики “понимающей психологии” или психологии личности, которые всегда умолкают, как только
возникает необходимость показать, что же они, собственно говоря, поняли. Весьма велика опасность
недостаточно разъяснить эту сторону наших исследований и результаты индивидуальной психологии.
Ведь нужно будет выразить живое движение словами, образами, пренебречь различиями, чтобы прийти