«Так вот, он хотел знать, куда ты делся! Но я не раскололся, как он меня ни пытал! Представляешь, обещал познакомить с Танькой с параллельного, ну той, самой обалденной и труднодоступной… Я затянул пояс потуже, поговорил с печенью, та посоветовалась с сердцем, затем оба органа сходили к почкам… Но пришла совесть и распинала весь этот ученый консилиум. Цени!»
«Вань, я не хочу ничего слышать об этом человеке»
«Ты уверен?»
«Что не хочу слышать?»
«Что он человек! В последнее время склоняюсь к мысли, что зомби. Ни с кем не общается, круги под глазами, руки трясутся… Может, скрытый алко…»
«Вань, я сейчас положу трубку и сменю номер» - рыкнул я, ощущая, как сильно колотится сердце. – «Последний раз предупреждаю, ни слова!»
И установилась тишина, я уж думал, связь оборвалась, но сердитое сопение по ту сторону трубки меня переубедило.
«Эй, ты чего там пыхтишь?» – интересуюсь с недоумением. – «Вань, ты язык проглотил?»
«Сам же сказал «ни слова!» - обиженно разродилась трубка голосом друга. – «Вот я и молчу».
«Идиот».
«Но ты же меня любишь?» - кривляясь, голосом маленького ребенка, прошепелявил Ванька.
«Я готов тебя прибить», - рассмеялся я. Настроение резко повысилось.
«Так ведь любя же!»
«Думаешь, после тебе от этого будет легче?»
Громко закричав, девушка изогнулась, опуская ноги мне на талию и с силой их сжимая. Вот теперь можно и не сдерживаться. Отстраняюсь, подхватываю ее за бедра и начинаю практически долбить. Брюнетка шипит, но подмахивает. Через минуту выхожу из нее, и сдергиваю использованный презерватив.
- Позвонишь мне? – спрашивает, прислонившись плечом к стене в коридоре, смотря, как я обуваюсь.
- Конечно, - согласно киваю, выходя из квартиры.
Интересно, как я смогу это сделать, если даже номера не спросил… Да и имя уже не помню…
А на следующий день приехал Ванька.
В институт мы поступили без проблем, сдав почти на «отлично» все вступительные экзамены, и завертелось.
Студенческая жизнь, вечеринки, алкоголь, девушки.
С пьянством я завязал, когда проснулся на нашей съемной квартире на диване рядом с Ванькой и частичной потерей памяти. Хорошо, что на нем были надеты брюки, а на мне футболка и боксеры… Он еще долго прикалывался, требуя на нем жениться, так как я лишил его девичьей чести и носков. При чем тут последние, даже Ванька затруднялся ответить.
На третьем курсе я узнал, что друг бисексуален. Застукал его целующимся с каким-то парнем в туалете института. Не знаю почему, но закатил ему такой скандал, что постоянно становится стыдно, как только об этом вспоминаю.
«Как ты можешь лизаться с тем, у кого есть член?» - орал я, наступая на нахохлившегося друга, уперев руки в бока.
«А он нам не мешает!» - парировал тот, но с места не сдвинулся. Его партнер резко покраснел и сбежал, оставив нас разбираться самих. Трус!
«Еще скажи, что ты подставляешь задницу, и тебе это нравится. Педик!» - сильнее бушевал, сжимая и разжимая кулаки. Почувствовав, как задыхаюсь от нехватки воздуха, резко замолчал, стараясь глотнуть кислород, оказалось, так как просто затаил дыхание.
«А ты?» - спокойный вопрос Ваньки ошеломил.
«Что «я»?»
«Думаешь, я никогда не замечал твоих отношений с Деевым? Кто из вас кого пялил? А ты не педик?» - слова Ваньки раскаленным железом прошлись по натянутым нервам. Захотелось заорать, побиться головой о стену, набить другу морду… Вместо этого я спокойно улыбнулся, отчего у Гринева задергался глаз и, развернувшись, вышел из туалета, осторожно прикрыв за собой дверь, хотя хотелось садануть ею так, чтобы слетела с петель. Тем же вечером я вернулся жить к родителям…
В институте игнорировал друга, а на все его попытки поговорить лишь презрительно хмыкал и уходил. Сам понимал, что друг совершенно не виноват, в пылу ссоры можно наговорить все, что угодно, но ничего не мог с собой поделать. Сердце болело, а тяжелые воспоминания, которые, казалось бы, уже покрылись пылью и забились в самый дальний угол сознания, снова выбрались и топили, топили!
Через неделю на пороге нашей квартиры появился Гринев. Как только я собрался захлопнуть дверь, друг бухнулся на колени и приложился лбом о порожек.
- Ты чего делаешь, идиот? – зарычал я, резко наклоняясь и стараясь его поднять за локоть.
- Прости меня, дуру грешную, не вели казнить, вели слово молвить, - упираясь и не поднимая головы, причитал Ванька, снова ударяясь лбом.
- Ты с ума сошел? – тяну его вверх, ногами упираясь в порог. За спиной послышался смешок Иринки.
- Братик, а вот передо мной еще никто на колени не становился. Он делает тебе предложение? А можно, я буду подружкой невесты? – смеется эта мелочь, выглядывая из-за моего плеча.
- Ирин, иди в… лес! Грибочков пособирай, - рычу, пиная ногой этого придурка и отступая.
- Какие грибочки? Апрель же! – возмутилась сестренка, снова начав хихикать.
- Тогда подснежники!
Ванька поднялся, отряхнул колени и поднял на меня виноватые глаза.
- Прости, а? Я больше так не буду, честно! Вернись ко мне, я не могу без тебя! – всхлипнув, снова завел свою пластинку он.
Губы непроизвольно растянулись в улыбке.
Гринев понял, что буря миновала, и повеселел.
- Ден, а поесть ничего нет? А то я уже два дня не пи… не ел!
Ну, вот кто о чем, а блоха о подковах!
Поговорив у меня в комнате и расставив все точки над «i», договорились, что я не лезу в его личную жизнь, он при мне с парнями не обжимается. Но к другу я не вернулся, оставшись жить у родителей. Так привычнее, что ли, и спокойнее…
На мое двадцатитрехлетие Ванька затащил меня в клуб N и напоил! Как я ни сопротивлялся, но против: «Ты меня уважаешь?» - не смог устоять. Затем эта таблетка и… провал…
Отцу сделали выгодное предложение: обменять нашу трехкомнатную квартиру на окраине города, на такую же, только в центре, но с доплатой. Думать тут было нечего. Собрав вещи, оформив все необходимые документы и получив ключи, мы переехали.
А после появляется этот мудак-сосед и говорит, что я ему отсосал! Да быть такого не может… или может? А еще этот поцелуй!
Мой первый поцелуй, и что самое ужасное – мне понравилось! Слишком понравилось, чтобы адекватно себя повести и набить морду этому уроду!
Несколько раз приложившись кулаком к стене и немного успокоившись, постарался мыслить трезво, но ничего не выходило. Мысли разбегались, как тараканы, сталкивались друг с другом и грозились собрать чемоданы и свалить на ПМЖ в южные страны!
- Денис, ты в порядке? – неуверенно начала Ирина.
- В полном! – рявкнул я, разворачиваясь и чуть ли не бегом устремляясь в свою комнату, снова спотыкаясь о растянувшегося в дверях Тяпу. – Я тебя кастрирую! – пригрозил, выталкивая его наружу, захлопывая дверь и хватая с тумбочки телефон.
- Мы сегодня идем в клуб! – сходу, не дав другу сказать даже «алло», выпалил я, тяжело дыша.
- Но…
- Ничего не хочу знать! Мне нужно напиться.
- Ого, а это уже серьезно, ничего не хочешь мне объяснить? – Ванька зевал в трубку, даже не видя, я прекрасно знал, как он чешет кончик носа и хмурится.
- А ты? – вопросом на вопрос ответил я.
- Если ты о цветах, что стоят у тебя на подоконнике, то это не я! Они сами посыпались пеплом и сдохли! – быстро затараторил друг.
- Какие еще цветы? – не понял я, кинув взгляд на окно. Там, за занавеской в кадке виднелся серенький прутик, без единого намека на листья. – Ванька!
- Ой, в клуб, так в клуб, я же не против. Вечером созвонимся, - и быстро кинул трубку.
- Вот засранец, - простонал я, падая на кровать и закрывая глаза.
Проснулся уже около трех часов и понял, что пора поесть и начать собираться.
Пообедав пиццей и выпив чаю в гордом одиночестве (Иринка уже свалила на прогулку с Гитлером), вернулся в комнату.
Достав из шкафа белый свитер крупной вязки, осмотрел на наличие пятен и отложил в сторону. Затем узкие черные джинсы и белую майку, так как декоративные дырки на свитере были почти с мой кулак.