«Она знала и читала всё, что говорили и писали о Ней, однако, несмотря на то, что авторы анонимных писем пытались очернить Её, а журналисты обливали Её грязью, ничто не прилипало к Её чистой душе. Я видела, как Она бледнеет, как глаза наполняются слезами, когда что-то особенно подлое привлекало Её внимание. Однако Её Величество умела видеть сияние звёзд над грязью улицы».[22]
Эта невосприимчивость к обличениям петербургского света сыграла свою роль в случае с Распутиным. Если о Ней, Царице, пускали в обращение ни на чем не основанную грязную клевету, то почему Она должна была реагировать на обвинения в мерзких поступках человека, который дорог Ей и Ники и который ничем себя постыдным перед Ними не проявил? Такой взгляд был вполне логичен.
По словам фрейлины баронессы С. К. Буксгевден, Царица Александра «проявляла интерес ко всем при Дворе: от первой фрейлины до последней служанки, и часто помогала скромным людям и их семьям так, чтобы никто не знал об этом. Она была справедлива в истинно христианском смысле и помогала людям независимо от их положения в обществе. Она с готовностью навещала как больную служанку, так и любую из фрейлин».
Известны просто поразительные случаи Ее заботы о людях, которых при Дворе никогда ранее не наблюдалось. Когда ее молодая фрейлина княжна С. И. Орбелиани (Джамбакуриан-Орбелиани)[23] тяжело заболела в 1906 году, то Александра Фёдоровна восприняла это так своё личное дело. Девушка была сиротой,[24] и Императрица окружила ее материнской лаской и заботой. Соня была помещена во дворце, в комнате рядом с комнатами Великих Княжон.
Александра Фёдоровна ежедневно навещала неизлечимую больную (у неё был прогрессирующий паралич позвоночника), нередко оставалась рядом с ней на ночь. Как отмечала С. К. Буксгевден, «ни одна мать не могла бы заботиться больше о своем ребенке».
Когда по прошествии девяти лет Соня умерла в конце 1915 года, то Царица писала Супругу:
«Вот и еще одно верное сердце ушло в страну неведомую. Я рада, что здесь для нее всё кончилось, потому что в дальнейшем ей суждены были тяжелые страдания. Да упокоит Господь ее душу с миром и да благословит ее за великую любовь ко Мне во все эти годы».
Царица умела распознавать душевные качества человека. И не удивительно, что большинство из тех, кого лично Императрица принимала на службу, сохранили верность Семье до самого конца. Некоторые заплатили за преданность собственной жизнью: доктор Евгений Сергеевич Боткин, «комнатная девушка» Анна Степановна Демидова, фрейлина графиня Анастасия Васильевна Гендрикова, лакей Иван Дмитриевич Седнев,[25] камердинер Государя Алексей (Алозий) Егорович Трупп, повар Иван Михайлович Харитонов, «дядька» Цесаревича Климентий Григорьевич Нагорный. Их расстреляли в том, страшнопамятном июле 1918 года…
«Вера, Надежда, Любовь — это всё, что имеет значение», — не раз говорила Александра Фёдоровна. И то не была пустопорожняя декларация. Это убеждение души. Она умела любить, и Она умела дружить. Дружба для Неё тоже являлась проявлением любви. Она была и здесь преданной и верной, а мнение других в данном случае не имело никакого значения. Она слушала голос Своего сердца, лишь ему доверяла. Однажды призналась Лили Ден: «Меня не заботит, богато то или иное лицо или же бедно. Для Меня друг, кем бы он ни был, всегда останется другом».
С ранних лет Алиса-Александра искала преданности и простоты, честности, отзывчивости, безусловно перила в истинную справедливость, беспрекословно верила в высшую Истину — Иисуса Христа. Она стремилась пройти земной путь смиренно, честно, добродетельно и без лукавства. Она не умела лгать, с трудом выносила светское лицедейство, и если бы имела право выбирать, то, не колеблясь, избрала бы иную стезю. Отдав себя всю без остатка любимому Мужчине, Она вынуждена была платить высокую цену: находиться на арене всю оставшуюся жизнь, играть роль, которая по складу характера Ей совсем не импонировала.
Последней Царице в обществе всегда не хватало искусства «куртуазности», тонкого мастерства светскости, которым в совершенстве владела Ее свекровь, Императрица Мария Фёдоровна. В итоге за Свою публичную «сольную партию» супруга Николая II не только рукоплесканий не заслужила, но Её затопали и ошикали задолго до того, как опустился занавес.
Даже после страшной гибели имя Александры Фёдоровны сочувствия не вызвало: Ей в памяти потомков пытались отвести роль изгоя, «злого гения» Династии, Империи, России. Она не знала, что будет так, но если бы и знала, то вряд ли бы пошла иным путем. С горечью об этом незадолго до своей смерти в 1960 году говорила сестра Николая II Великая княгиня Ольга Александровна: «Из всех нас, Романовых, Аликс наиболее часто была объектом клеветы. С навешанными на Неё ярлыками Она так и вошла в историю. Я уже не в состоянии читать всю ложь и все гнусные измышления, которые написаны про Неё».
24
Ее отец, князь И. И. Орбелиани, и мать, урожденная княжна М. Д. Святополк-Мирская, к этому времени уже умерли.
25
Его сын Леонид (1904–1929) являлся товарищем детских игр Цесаревича Алексея. Мальчика выгнали из Ипатьевского дома в Екатеринбурге накануне убийства Семьи. Прошло одиннадцать лет, и в 1929 году Леонида расстреляли в Ярославле за «контрреволюционную деятельность».