— Господа! я васъ не здѣсь надѣялся встрѣтить, а тамъ, у Китайской стѣнки; здѣсь нечего рыть, а тамъ блиндажи нужно строить!
Одинъ изъ нихъ отвѣтилъ: — Мы сейчасъ туда идемъ, лишь только привезутъ матеріалъ.
На поворотѣ дороги показался Кондратенко.
Черезъ нѣсколько минутъ всѣ вошли въ блиндажъ, гдѣ о чемъ-то довольно долго совѣщались.
Выходя изъ блиндажа, Смирновъ продолжалъ начатый разговоръ:
— … Вотъ въ Финляндіи еще существуетъ законъ — рубить ту руку, которая украла. Его теперь не приводятъ въ исполненіе, но народъ воспитанъ вѣками въ неизмѣнныхъ законахъ. Посмотрите — какая тамъ честность!
Генералъ говорилъ громкимъ, рѣзкимъ голосомъ.
— Романъ Исидоровичъ, я сегодня поѣхалъ въ самое опасное мѣсто, чтобы Ножина даромъ ухлопать, смѣялся Смирновъ, прощаясь съ Кондратенко. — Помните, сегодня въ 7–8 я васъ жду.
Въ этотъ день Кондратенко былъ въ отличномъ расположеніи духа. Я съ нимъ заболтался и не замѣтилъ, что Смирновъ былъ уже далеко.
На прощаніе я сказалъ ему, что онъ себя не бережетъ.
— Э, полноте, какое, я черезчуръ теперь себя берегу.
Догналъ карьеромъ. Смирновъ продолжалъ возмущаться инженерами.
— …Я заставлю ихъ работать. Я давно приказалъ подвезти доски. Этотъ доложилъ, что все исполнено. Если самъ не поѣдешь, не убѣдишься — даже въ такое время надуютъ.
Кондратенко съ ними ссорится, потому что они ничего не хотятъ дѣлать… Онъ постоянно мнѣ объ этомъ докладываетъ и жалуется на Григоренко.
Мое ли дѣло въ такое серьезное время, когда на моихъ плечахъ лежитъ столько важныхъ, неотложныхъ дѣлъ, провѣрять инженеровъ?
А приходится расходоваться на мелочи, иначе люди будутъ таять, а мнѣ каждый стрѣлокъ дорогъ. На участкахъ, кромѣ Шварца и Рашевскаго, ни одного инженера! Вмѣсто руководительства работами, они преблагополучно въ блиндажѣ сидятъ. Вѣдь это возмутительно! Я ихъ заставлю работать.
Нѣтъ, я опять вернусь къ Финляндіи: нужно рубить ту руку, которая украла…
-
Возвращаясь вечеромъ изъ редакціи домой на рикшѣ, я, подъѣзжая уже къ воротамъ, страшно торопилъ китаеза, обѣщая ему рубль на чай. Дѣлалъ я это, не отдавая отчета, инстинктивно. Въ городѣ было совершенно тихо. Городъ часа 3 уже не бомбардировался.
Не успѣли мы приблизиться къ воротамъ, какъ завылъ снарядъ. Бросились подъ ворота, прнткнулись къ каменному забору…
Снарядъ разорвался на томъ мѣстѣ, гдѣ мы были за нѣсколько секундъ. Осколки забарабанили по крышѣ Пушкинскаго училища.
Когда упалъ послѣдній осколокъ, я машинально, совершенно разбитый, поплелся домой.
Сзади двигалась какая-то тѣнь; мѣсяцъ свѣтилъ, думалъ — своя. Нѣтъ, это былъ китаецъ.
— Капитанъ, рубль давай, обѣщай есть.
Многія геройскія части въ передовыхъ линіяхъ по 7 и даже болѣе дней. Не хвалить васъ, а преклоняться надо: молча, безъ жалобъ, вы несете царскую службу. Мало, но есть все-таки и такіе, которые по третьему дню начинаютъ выказывать и даже высказывать признаки переутомленія; помните, что только полное напряженіе нравственныхъ и физическихъ силъ каждаго защитника, отъ генерала до рядового спасетъ крѣпость, и не заикайтесь болѣе ни о какихъ утомленіяхъ и переутомленіяхъ, а работайте, пока не ляжете костьми.
Генералъ-лейтенантъ Стессель.
Вотъ какимъ сильнымъ приказомъ обогатилъ генералъ Стессель свой архивъ.
Будь генералъ случайно убитъ — что сказалъ бы историкъ о его дѣятельности?
У кого поднялась бы рука написать о немъ правду?
Масса труповъ непріятельскихъ заражаютъ воздухъ около фортовъ и редутовъ. Санитарной комиссіи, подъ предсѣдательствомъ подполковника Вершинина, немедля и не позже утра 12-го числа все убрать и дезинфекцировать, и подполковнику Вершинину лично убѣдиться, все ли исполнено, и къ 8-ми часамъ вечера 12-го числа мнѣ объ исполненіи донести, при чемъ не допускаю никакихъ невозможностей — чтобы было исполнено.
Генералъ-лейтенантъ Стессель.
Подъѣзжая сегодня къ блиндажу генерала Надѣина, мы встрѣтили у перевязочнаго пункта подъ Скалистымъ Утесомъ гражданскаго комиссара Квантунской области подполковника Вершинина.
Онъ распоряжался подъ огнемъ противника уборкой "непріятельскихъ" труповъ.
У единственнаго представителя гражданскаго населенія въ Артурѣ было много своихъ прямыхъ обязанностей, но генералъ Стессель считалъ, что во время осады самое подходящее дѣло комиссару, т. е. губернатору, руководить уборкой "непріятельскихъ" труповъ.