Прошло время, народный организм пересилил недуг:
Скоро пришла новая беда — встала самозванщина. Были дни, когда казалось — не на что опереться, все рухнуло в бездну. Царя нет; патриарха нет; в московском Кремле иноземцы; по всей Руси бродят полчища своих и чужих грабителей; полная гибель. Лучшие русские люди с тоской отчаяния говорили:
Но вот келарь Троицко-Сергиевой лавры Авраамий Палицын шлет по всей Руси грамоты. Земский староста, городской «выборный человек» Кузьма Минин встает на Нижегородском торгу с призывом: «Лучше смерть, нежели иноземное иго» и созывает народное ополчение. Сбор народных средств на дела спасения страны Кузьма Минин «первое собою начат». Старинные документы свидетельствуют, что сам Минин «мало что-себе в дому своем оставив, — все житье свое положив пред всеми на строение ратных людей. Монисты, пронизи и басмы жены своей Татьяны и серебряные и золотые оклады со святых икон» — все это он принес пред городским миром на вооружение государственного ополчения. Шли пожертвования — люди отдавали последнее. Жители отдавали на нужды обороны каждую «третью деньгу». В эти годы лихолетья, в; годы смятения, бедствий и ужасов начинает подниматься та сокрытая духовная мощь русского народа, сломить которую были бессильны враги.
Народное ополчение, руководимое князем Димитрием Пожарским, в октябре 1612 года взяло штурмом Китай-город, а затем изгнало врагов и из святых кремлевских стен. Русские иноки и подвижники много потрудились в ЭТИ годы на пользу русской земли. Иноки, при всей отрешенности от мира, оставались русскими гражданами, болели скорбью о родной земле, восставали на защиту самобытности Руси. Имена Патриарха Гермогена, архимандрита Дионисия, келаря Авраамия Палицына и многих других не забудутся до скончания века, в народной памяти они не исчезнут, пока существуют русские люди.
Среди незабвенных имен яркой звездой блестит имя архимандрита Дионисия. В самый разгар великой смуты, охватившей Русь, Дионисий был переведен архимандритом в Троицко-Сергиеву лавру. Вокруг монастыря повсюду кипели бои, лилась кровь; не проходило ночи, чтобы небо там и сям не алело заревом горящих деревень, где свирепствовали «сапежинцы».
Толпы беглецов стекались в лавру. Страшный вид представляли они: одни были искалечены, обожжены, у других вырезаны из спины ремни, у третьих содраны волосы с головы. Многие прибегали в лавру только для того, чтобы приобщиться Святых Таин и умереть. Монастырь и дороги к нему, равно как и окрестные деревни, были полны мертвыми и умирающими. Архимандрит не мог оставаться равнодушным к общенародным бедствиям. Он собрал всю монастырскую братию, «слуг и крестьян монастырских и обратился ко всем с горячим призывом. Он говорил, что нельзя отвергать несчастных, прибегающих под защиту святого Сергия, что надо собрать все силы, все средства и помочь им. «Что же нам делать?» — спросили иноки и народ. «Что делать? — воскликнул архимандрит. — Дом Святой Троицы не запустеет, если станем молиться Богу, чтобы дал нам разум. Только положим на том, чтобы всякий промышлял чем может, а не сидел сложа руки. Твори помощь каждый по силам твоим». Собрание ответило: «Ежели вы будете из монастырской казны давать бедным на корм, одежду, лечение и работникам, которые возьмутся стряпать, служить, лечить, собирать и погребать, то мы за головы свои и за живот не стоим». Закипела дружная работа. Начали строить больницы, странноприимные дома для людей, прибывающих из Москвы и других городов. Монастырские люди ездили по деревням и дорогам, подбирали раненых и мертвых; женщины, нашедшие приют в лавре, беспрерывно шили рубахи живым, саваны — мертвым. Душою всего был архимандрит Дионисий. Он поспевал всюду и везде, ободряя, увещевая, и находил время еще отдаваться другому великому делу. Сердце его скорбело за разоренную родину. Он взывал к согражданам, чтобы сплотились, постояли за святую Русь. И его келье сидели «борзые писцы», составляли послания, и из монастыря во все концы русской земли летели вдохновенные грамоты, которыми подготовлена была почва к народному движению.
Воинские традиции русского народа наложили свой отпечаток и на черты регулярного войска, создателем которого в России был Петр Великий.