Запомнился навсегда и преподаватель артиллерии и стрелкового вооружения майор Бабкин. Острослов и шутник, он никому не давал шансов вздремнуть на классных занятиях. Если кого-то в тепле после занятий на крепком морозе клонило ко сну, он так умел встряхнуть взвод или роту, что общий хохот надолго прогонял дремоту у виновного.
Устраивал он и занятия-состязания по разборке и сборке вслепую еще мало знакомой тогда (по сравнению с классической трехлинейкой) самозарядной винтовки Токарева (СВТ), ручного пулемета Дегтярева (РПД), автоматической винтовки Симонова (АВС) и др…
В училище я пробыл с первых дней 1942 года до середины июля, когда закончил полугодичный курс обучения "по первому разряду" (то есть на "отлично") и получил, как и другие семнадцать «перворазрядников», свое первое офицерское звание «лейтенант».
Выдали нам комсоставские (потом их стали называть офицерскими) удостоверения и снаряжение (ремень с портупеей), полевую сумку с планшеткой (для топографической карты) и кобуру для нагана, который полагалось получить уже в части назначения. Обмундировали нас в новенькие суконные гимнастерки, на которые были нацеплены новенькие петлицы с двумя красными эмалевыми квадратиками ("кубарями"). Выдали брюки с кантом, фуражки с малиновым околышем и даже хромовые сапоги. И мы с непривычной гордостью ходили во всем этом, ужасно поскрипывая новым кожаным снаряжением…
Однако радость наша был омрачена тем, что почти всех младших лейтенантов и сержантов отправили на фронт, а всех лейтенантов — в войска на Дальнем Востоке. Небольшая группа выпускников, куда вошел и я, получила назначение командирами стрелковых взводов в 29-ю Отдельную стрелковую бригаду, командиром которой был подполковник Суин.
Буквально с первых недель после того, как я принял взвод в одном из батальонов бригады, располагавшемся у озера Ханка на границе с Маньчжурией, где тогда хозяйничали японцы, все мы стали подавать рапорта об отправке в Действующую Армию на Западные фронты. Вскоре нас собрал комбриг и спокойно, но убедительно сумел нам доказать, что наш «недействующий» Дальневосточный фронт может совершенно неожиданно, в любое время превратиться в "очень даже действующий"!
Наступила зима. И хотя это была южная часть Советского Дальнего Востока, морозы были внушительными, а в сочетании с почти постоянными сильными ветрами в тех краях становились особенно неприятными, так что на лыжные переходы, которым уделялось немало времени, нам выдавали надеваемые под шапки-ушанки трикотажные шерстяные подшлемники с отверстиями для глаз и рта, чтобы уберечь от обморожения щеки и носы.
И все-таки к концу 1942 года, когда, видимо в связи с тем, что немецкие войска были остановлены под Сталинградом и угроза японского нападения стала менее вероятной, по одной роте с каждого батальона нашей бригады в полном составе были переформированы в маршевые (для фронта), погружены в эшелоны и в первые дни января 1943 года отправлены на Запад.
Как потом стало известно, направлялись мы на участие в формировании Югославской армии по примеру уже создававшихся дивизий Войска Польского и Чехословацкой бригады Людвига Свободы. До Байкала, а точнее — до станции Зима, наш эшелон не шел, а летел так, что на многих узловых станциях паровозы меняли настолько стремительно, что мы не успевали не только получить горячую пищу из следовавшего в нашем эшелоне вагона с полевыми кухнями, но даже прихватить ведро кипятка.
Во время смены паровоза на станции Бира хорошо знакомый мне дежурный по станции передал на мой родной полустанок, где жили родные, весть о том, что я вскоре проеду эшелоном. Все мои родные вышли к железнодорожным путям, но поезд промчался с такой скоростью, что я едва успел разглядеть своих, а дед Данила, пытавшийся бросить мне подарок — кисет с табаком, не попал в открытую дверь теплушки. Как потом мне рассказывала сестренка, дед по этой причине расплакался.
На станции Зима наш эшелон вдруг остановили, и мы там простояли почти неделю. Что-то, видно, не заладилось с формированием югославских частей, и дальше нас везли так неспешно, что мы почти месяц добирались до столицы Башкирии Уфы. Миновав ее, на станции Алкино ночью весь наш эшелон выгрузили, и мы влились в состав 59-го запасного стрелкового полка 12-й запасной стрелковой бригады Южно-Уральского военного округа.