– Практика. Долгие годы практики. – Пол притянул ее ближе, провел ладонью по спине. Ему нравилось, как уютно Джулия умещается в его объятиях. И ему казалось, что никогда он не видел такого прелестного подбородка, упрямого и задорного. – Когда живешь в стране грез, лучше плыть по течению.
Джулии казалось, что в ее крови вспыхивают крохотные электрические искры, и она не могла придумать, как приказать Полу перестать гладить ее спину, не признав, что он возбуждает ее.
Когда-то она испытала желание и не хотела повторять свой горький опыт.
– Почему ты живешь здесь? Писать книги можно где угодно.
– Привычка. – Пол взглянул поверх ее плеча. – Ева. – Когда Джулия попыталась что-то сказать, он отрицательно покачал головой. – Снова вопросы. Ты все еще думаешь. Должно быть, я потерял сноровку. – Он притянул ее ближе, и ей пришлось отвернуться, чтобы избежать его губ. – Ты напоминаешь мне пятичасовой чай в английском поместье. Где-нибудь в Девоншире.
– Почему?
– Твой аромат. – Его губы коснулись ее уха, вызвав поток шокирующих ощущений. – Эротичный, эфемерный, потрясающе романтичный.
– Это все твое воображение, – прошептала Джулия, невольно закрывая глаза. – Я совсем не такая.
– Правильно. Трудоголик, воспитывающий ребенка в одиночку. Почему в университете ты изучала поэзию?
– Потому что люблю ее. – Джулия поймала себя на том, что чуть не стала играть кончиками его волос. – Поэзия очень стройна.
– Эмоциональна и романтична. – Пол чуть отстранился, чтобы видеть ее лицо. – Джил, ты мошенница. Таинственная и очаровательная мошенница.
Прежде чем она успела придумать ответ, Дрейк похлопал Пола по плечу.
– Не хочешь поделиться сокровищем?
– Не хочу. – Но Пол отступил.
– Как вы устроились? – спросил Дрейк.
– Прекрасно.
Джулия изумилась, испытав огромное чувство облегчения. Странно, что она забыла, как объятия одного мужчины отличаются от объятий другого.
– Ева говорила мне, что вы значительно продвинулись. Она прожила удивительную жизнь.
– Да, ее биография необыкновенно интересна. Дрейк грациозно вел Джулию в танце, улыбаясь и кивая знакомым.
– Какой подход вы выбрали?
– Подход? В биографиях не приходится ничего изобретать.
– Ну, почему же. Тон повествования, хроника изложения событий. Вы собираетесь исследовать ее жизнь год за годом?
– Еще рано говорить, но я думаю, это самый естественный способ. Тот факт, что Ева до сих пор остается звездой первой величины, говорит сам за себя.
– Значит, вы сосредоточитесь на профессиональной стороне ее жизни?
Он выуживает информацию, поняла Джулия. Выуживает осторожно, но целеустремленно.
– Нет. Профессиональная и личная жизнь Евы тесно переплетены. Ее отношения с родственниками и друзьями, знакомыми и коллегами, история ее браков так же важны для создания полной картины, как и ее фильмы. Мне понадобятся не только воспоминания Евы, но и факты, мнения, рассказы близких ей людей.
Дрейк сменил тактику:
– Джулия, вы могли бы помочь мне разрешить одну проблему. Если бы вы держали меня в курсе, я лучше спланировал бы рекламную кампанию. Мы же все хотим, чтобы эта книга стала хитом.
– Естественно, но боюсь, пока я мало что могу вам рассказать.
– Однако, когда книга начнет обретать очертания, вы не откажетесь сотрудничать со мной?
– Я сделаю все, что от меня зависит.
К концу вечера Джулия почти забыла об этом разговоре. Столько впечатлений! Столько живых воплощений бесплотных теней, мелькавших на киноэкранах! Когда Виктор Флэнниган пригласил ее на танец, она почувствовала себя восторженной девчонкой.
В два часа ночи Джулия скользнула в машину Пола такая расслабленная и беззаботная, какой и не помнила себя.
– Ты отлично повеселилась, – заметил Пол. Джулия пожала плечами. Пусть ехидничает. Она не позволит ему испортить чудесный вечер.
– Да, ну и что?
– Это было утверждение, а не критика. – Пол взглянул на нее и заметил, что ее веки почти совсем сомкнулись, а на губах порхает легкая улыбка. Вопросы, которые вертелись на его языке, показались неуместными. Он еще успеет задать их. Пусть она подремлет на обратном пути.
К тому времени, как автомобиль остановился перед гостевым домом, Джулия уже крепко спала. Пол вытащил сигару, закурил.
Он все еще не понимал ее. Джулия Саммерс оказалась твердым орешком. Загадочная, парадоксальная. Ничего страшного. Больше всего на свете Пол любил разгадывать тайны. Он сблизится с ней, чтобы лучше защитить интересы Евы. Однако… Он улыбнулся, выбросил сигару за окошко. Кто сказал, что он не имеет права насладиться этой близостью?
Пол легко провел ладонью по ее волосам, и она забормотала во сне. Он провел кончиком пальца по ее щеке, и она вздохнула.
Пол резко отдернул руку, попытался обдумать свои ощущения, потом – как всегда – сделал то, что хотел сделать.
Ее губы, нежные и мягкие, чуть приоткрылись под его губами, и он обвел их языком. Теперь он не просто услышал ее вздох, а почувствовал его вкус. И не насытился. Руки сами собой потянулись к ней, но он сжал их в кулаки. Он пока еще помнил о правилах и не хотел нарушать их.
Джулии снился изумительный, божественный сон. Она плыла по тихой реке. Прохладная прозрачная вода убаюкивала ее. Солнце обвевало теплыми исцеляющими потоками. Мозг, одурманенный усталостью и вином, даже не пытался рассеять золотой туман. Такой блаженный сон!
Но солнце вдруг стало обжигающим, течение – стремительным.
Пол услышал ее стон, почувствовал, как ее губы раскрылись, и забыл о своих колебаниях. Их языки сплелись, и он чуть не сошел с ума от ее ленивого ответа. С тихим проклятием он прикусил ее нижнюю губу…
Джулия мгновенно проснулась, ошеломленная, возбужденная, и оттолкнула его. И он понял, что она гораздо сильнее, чем кажется.
– Ты соображаешь, что делаешь, черт побери?
– Удовлетворяю свое любопытство. И навлекаю неприятности на нас обоих.
Джулия еле сдержалась, чтобы не ударить сумочкой по этой самодовольной физиономии, однако решила, что слова будут эффективнее.
– Понятия не имела, что ты настолько беспринципен. Приставать к спящей женщине – какая низость!
Пол прищурился. Глаза его вспыхнули и потемнели. Когда он заговорил, его голос прозвучал с обманчивой кротостью.
– Я не применял силу. – Он положил руки ей на плечи и притянул к себе. – А сейчас ты не спишь.
На этот раз его губы были не нежными, а горячими и настойчивыми. Она чувствовала вкус гнева и разрушенных надежд, и желание пронзило ее, точно пуля.
Ее тело словно очнулось от долгого сна. Она не помнила, что можно так сильно жаждать мужчину. Все укрепления рухнули. Поток, прорвавший плотину, оставил ее такой слабой, что она сломя голову бросилась в этот поцелуй.
Полу показалось, что ее руки связали их крепче канатов. Ее губы… Господи, ее губы впились в него с… отчаянием? Ее тело задрожало беспомощной дрожью, дыхание стало судорожным. Раздираемый страстью, он забыл о своей злости.
Его пальцы утонули в ее волосах. Он хотел взять ее здесь и сейчас, прямо на переднем сиденье машины. Джулия заставляла его чувствовать себя неловким подростком… жеребцом, почуявшим кобылу… и просто мужчиной, плюнувшим на последствия и готовым броситься в неизвестность.
– В дом! Пусти меня в дом! В твою постель. Пол почти не слышал собственных слов, только биение крови в висках.
Когда его зубы легко царапнули ее шею, Джулия чуть не сдалась, но сумела взять себя в руки. Стоп! Прежде всего ответственность. Осторожность. Сдержанность.
– Нет. – В одном коротком слове сплелись годы воздержания и болезненные воспоминания. – Это не то, чего я хочу.
Обхватив ладонями ее лицо. Пол заметил, что тоже дрожит.
– Джулия, ты не умеешь лгать.
Вцепившись в сумочку мертвой хваткой, она смотрела на него во все глаза. Он выглядел очень опасным. Безрассудным. Неотразимым! Она не имеет права поддаваться порыву. Она должна восстановить самообладание.
– Это не то, к чему я стремлюсь. – Ей пришлось дважды дернуть ручку, чтобы открыть дверцу. – Ты совершил ошибку, Пол.
– Кто бы сомневался, – прошептал он, когда Джулия исчезла в доме.