Прошлепав через комнату, я отодвигаю штору и вижу Бека, улыбающегося мне, его поза напряжена.
– Что ты там делаешь? – спрашиваю я, пока медленно открываю окно.
– Делаю из тебя настоящую, живую принцессу, – шутит он, бросая взгляд через свое плечо на парковку.
– Как это делает меня настоящей, живой принцессой?
– Потому что я – твой Прекрасный Принц, пришел, чтобы тебя спасти, – он показывает рукой отодвинуться. – А сейчас отойди, чтобы я мог залезть.
Я хочу поспорить, но громкая музыка и крики заставляют меня просто отойти.
Опустив свою голову, он ныряет внутрь, затем выпрямляется, стирая чуть–чуть грязи со своего рукава.
– Это очень по–рыцарски с твоей стороны, – дразнюсь я, нервничая.
В то время, как Бек заставляет меня чувствовать себя в безопасности, он с роду не был в моей комнате, которая, наверно, такая же большая, как его шкаф, и пропахла сигаретным дымом. Как и вся квартира.
– Я просто рад, что ты живешь не на втором этаже, – он сканирует голые стены и мою не заправленную кровать. Когда его взгляд останавливается на коллекции моих снежных шаров, он улыбается. – Мой впереди.
По какой–то странной причине мои щеки вспыхивают, будто он только что открыл маленький грязный секрет или что–то в этом роде.
– Он мой любимый, – говорю я, чтобы скрыть свое смущение.
Его улыбка растет, когда он легонько стучит по моему носу.
– Хорошо. Я рад.
Я возвращаю ему улыбку, чувствуя себя слегка потерянной.
– Я не хочу, чтобы это казалось грубым, но почему ты тут?
Его улыбка исчезает.
– Потому что я не мог заставить себя уехать и оставить тебя одну в этом дерьме.
– Все в порядке, – лгу я. – Здесь нет ничего, с чем бы я не справлялась раньше.
– Но это не означает, что так правильно, – он обходит мою комнату, смотрит на закрытую дверь, а затем на мою кровать.
– Мне очень рано нужно сделать кое–что по работе, но я хочу послоняться здесь несколько часов, если ты не против. По крайней мере, пока не утихнет вечеринка.
– Я не уверена, утихнет ли она вообще. Так может быть. Иногда моя мать может продлевать ее несколько дней.
– Ну, я останусь здесь настолько, насколько смогу.
Я играю с нижней кромкой моих пижамных шорт, радуясь тому, что лампа ограничено светит.
– Ты действительно не обязан этого делать.
– Я знаю, что не обязан, но я хочу, – он плюхается на мою кровать и наклоняется, чтобы расшнуровать свои ботинки.
– Ты что делаешь? – пищу, как идиотка.
Он смотрит на меня с весельем, пляшущим в его глазах.
– Снимаю свою обувь.
Я остаюсь около открытого окна, боясь подойти чуть ближе к нему, когда воспоминание о нашем последнем разе наедине проносится в моей голове.
– Но зачем?
– Я решил, что полежу с тобой, пока ты не уснешь, – как только снимает свою обувь, он садится и тянется к краю своей рубашки с длинными рукавами.
Мое дыхание застревает в горле, пока я наблюдаю, как он снимает ее через голову. А потом я стараюсь не хмуриться от разочарования из–за футболки, которая у него под рубашкой.
Когда он замечает, что я пялюсь, сжимает вместе свои губы и бросает свою рубашку на пол. Я переживаю о том, что он прочитает по моему лицу все мои грязные мысли, поэтому поспешно отвожу взгляд от его груди.
– Все нормально, а? – спрашивает он. – Я не хочу, чтобы ты нервничала. Это отличается от моих намерений.
– Все в порядке, – решаю не быть трусихой и заставляю свои ноги двигаться вперед, направляясь к кровати. – Просто странно видеть тебя в моей кровати.
– Почему? – он отодвигается, и я сажусь рядом с ним. – Ты была в моей тысячу раз. Ты даже там спала.
– Знаю, – подкладываю руки под свои ноги. – Но мне нравится приходить к тебе. А это не то место, куда кому–то понравится приходить. Ну, кроме отстойных друзей моей матери.
Он расстегивает пряжку своего ремня.
– Я не против того, чтобы быть тут. Конечно, было бы лучше, если бы мы были у меня или где–то в другом месте, что безопаснее, но мне нравится быть с тобой. Тебе стоит уже понять это, – он вытягивает свой ремень и бросает его на пол.
Сколько еще одежды последует? Когда он остановится?
Надеюсь никогда.
Я выталкиваю эту мысль из своей головы и поспешно скатываюсь к изголовью кровати.
– Ты действительно думаешь, что сможешь уснуть на протяжении всего этого шума и криков?
– Я не собираюсь спать, – он встает и стягивает футболку, бросая ее на пол. – Я собираюсь просто лежать рядом с тобой, пока ты не заснешь.
Святые Бабочки, полностью обезумели.
Я стараюсь не глазеть, разинув рот. Правда, стараюсь. Хотя мой взгляд блуждает некоторое время по его гладкой груди и твердому прессу.