— Ух! Настоящее представление.
— И побег!
— А горел-то мой платок! — горделиво голосила девочка. — Ничегошеньки не болит, а
горел прямо туточки!
Ребята выстроились в очередь, чтобы потрогать ее шею.
— Я тоже так хочу.
— А чему вы ещё нас научите?
— Я стану чародеем!
Дети носились вокруг меня, как полоумные храмовники около статуй божеств. Они
принялись хватать меня за руки, восхвалять несуществующие достоинства и вообще вести
себя крайне неразумно. Мне невероятно повезло, буря утихла, не успев начаться.
— Вы не расскажите родителям о произошедшем? — пораженно спросила я.
— А должны? — хором отозвались ученики.
— Наверное, нет.
Маленький обман пошел бы всем на пользу.
— Тогда мы смолчим. — Светленький мальчишка ослепительно улыбнулся и заглянул в
окно учебного кабинета. — Вода впиталась.
— Да-да, — поддакивали ему. — Кабинет высох. Пойдемте заниматься магией?
Ребята дружно запрыгнули обратно. Я влезла последней, смущенно оглянулась и поняла, что
позор мой был замечен лишь взошедшем на небо солнцем. То лукаво осматривало
принадлежащие ему земли и подмигивало мне множеством лучей. Вновь начинала таять
застывшая за ночь грязь. Зачинался новый день.
От колдовства в стенах школы я зареклась.
Пункт пятый. Не верьте в чистоту ведьмовских помыслов
«Ни один уважающий себя чародей не ввяжется в сомнительную затею.
Будьте выше мирского».
Кодекс чести истинных кудесников, часть вторая.
Остаток занятия я обучалась общению с детьми. Вначале они не понимали меня, после я —
их. Но к тому моменту, когда солнце прочно укрепилось на горизонте, усилия принесли
плоды, и мы начали говорить на одном языке. А дальше я дала волю творчеству.
— Представьте… — долго формулировала мысль, — мед. Густой или жидкий — не имеет
значения. Теперь ощутите, как он разливается по груди, оседает в животе, перетекает к
рукам. Получается?
— Я не хочу, чтобы во мне был мед, — заныла самая младшая ученица, семилетняя Ирика.
— Его любят пчелы. Они больно жалятся!
— Пчел отгоним, — я усмехнулась в кулак. — Попытайтесь протолкнуть мед в себя.
Ощутите, как он тянется вместе с кровью. У кого-нибудь выходит?
Все отрицательно покачали головами и поинтересовались, правда ли внутри магов есть мед, и если так, то часто ли мы высасываем его из пальцев. Вывод: первый урок окончился
полнейшим провалом. А кто сказал, что будет просто?
Зазвенел колокол. Ребята разбежались по другим кабинетам, а я вылезла наружу из
облюбованного для таких целей окна. В насущные планы входила бесцельная прогулка по
утреннему Капитску, который заволокло шалью из грозовых туч. В воздухе пахло холодом.
Чем дальше я удалялась от центра, тем сильнее утверждалась, что город является городом
только с «парадного входа». Красивые, хоть и простоватые дома, харчевни и лавки торговцев
медленно сменились запустением. Выстроились в плотные ряды грядки, грязноватого окраса
козы пощипывали пожелтевшую траву. Исчез аромат свежей выпечки — он сменился
запахом скошенного сена.
А погода окончательно испортилась. Сплошным потоком полил дождь, окрестности озарила
серебристая молния. Я поспешила домой, подумывая над обустройством жилища.
На обратном пути встретился редкий для Капитска гость — рыжеволосый варрен,
прикрывшийся курткой и торопливо огибающий лужи. Как и все представители его расы, ростом он был не выше подростка и отличался граничащей с истощением худобой, а так же
хищными, подобно ястребиным, чертами лица: нос крючком, глаза идеально круглые, а
брови резко изогнуты. Я частенько видела варренов в городах Рустии, куда они бежали из
родной страны. Земли Галаэйи, их родины, истощились, скот гиб, водоемы пересыхали.
Поэтому варрены покидают родное государство и устраиваются на службу к людям: из них
получаются отличные ремесленники, торговцы, потрясающие ювелиры или
обворожительный, пусть и диковинный «товар» для, не будем скрывать, блудилищ.
Так вот, встреча в этом забытом богами городке откровенно удивила. Варрены стремятся к
выгодным местам, туда, где не хватает рабочих рук, а значит, есть возможность заработка.
Их не пугает тяжелый труд, ими всегда руководит исключительно выгода. А в Капитске
пустовало даже самое ценное для горожан — базарная площадь. Чем здесь заниматься?
Полностью вымокнув и продрогнув, я добралась до дома. Там, на крыльце, преграждая путь
к двери, притаился гость: отощалый кот черного без единого пятнышка окраса, с
надорванным ухом и длиннющим лысым хвостом. При виде меня он сверкнул изумрудными
глазищами и потянулся.
— День добрый, — поздоровалась я с животным. — Дай пройти.
Кот лениво почесал за ухом задней лапой.
— Кыш отсюда. — В голосе появилась угроза.
Кот поник, а затем пронзительно закашлялся. Уже знакомая с животными странностями, я
решила, будто меня ждет новый неупокоенный мертвец, но вместо скорой смерти существо
просто выплюнуло комок свалявшейся шерсти.
— Уйди по-хорошему. — Я хотела перешагнуть через кота, но тот выпустил когти и
оцарапал ногу через плотную штанину. — Эй! Вот разбойник! Пшел вон!
Могло показаться, что я ругаюсь сама с собой. Кот считал так же. Он уютно угнездился на
собственных лапках, не проявляя особой заинтересованности ко мне, но и не пропуская
законную хозяйку в дом.
— Я тебя накормлю, — сдалась я. — Дай пройти.
Отвратительно умное животное грациозно развернулось на всех четырех лапах и
отодвинулось от двери. Но проследовало в теплое помещение следом за мной.
Я честно отдала наглецу остатки остатка завтрака, и он сжевал всё, включая пожухлую
зелень, мурлыча от удовольствия. Мне оставалось только завистливо поглядывать в сторону
жадного существа и думать о том, можно ли вообще выгнать столь дивное животное куда
подальше?
Вскоре я окончательно плюнула на прожору. Жилище требовало продолжения уборки. Я
закрутила волосы в хвост, переоделась во второй (и последний) комплект одежды и начала
разбирать вещи, оставшиеся после плохо кончивших хозяев. Кот посматривал на
недостойное его занятие с высоты печи, на которую умудрился забраться лишь с третьей
попытки. Дважды он срывался, с пронзительным мяуканьем падая вниз. Кстати, слова о том, что коты приземляются на четыре лапы, — наглая ложь. Этот шмякался исключительно на
пузо.
— Ты ведь не уйдешь? — Я поддала коту пинок, после которого существо молниеносно
взобралось к печной трубе. — Что ж, буду, как истинная ведьма, с черным котом. Эй, ты
послан мне бесами?
Кот не ответил, только нечаянно смахнул с печи глиняный горшок.
— Да, — заключила я, — как наказание за грехи, за служение нечестивому и обман целого
княжества. Я придумала, как тебя назвать.
Существо навострило уши.
— Кот. — Или мне показалось, или животное непонимающе нахмурилось. — Кот по имени
Кот. Мне нравится.
Да, романтик из меня плохой. Я б вообще его никак не называла, но кот прочно обосновался
на печи, не собираясь покидать хлебосольный дом. А раз уж поселился, то пусть будет
полноправным членом семьи.
Последующие часы прошли в непрекращающейся игре: я сметала грязь в один угол, а
визжащий от наслаждения Кот спрыгивал на нее и разносил обратно по дому. Ругаться с
обезумевшим созданием было невозможно — я словно объясняла нормы приличия дереву.
Мой запал кончился после пятого раза. Я уселась у окна, опершись подбородком на кулак, и
печально поглядывала на оживленную улицу.
Организм требовал пищи. Желудок выводил такую мелодию, словно подрабатывал
музыкантом в харчевне.