Изредка заходила суетливая Ельна, оказавшаяся помощницей Всемила и хорошей знакомой
его родителей, совсем недавно уехавших из княжества в столицу. Она интересовалась
делами «Ладиславусечки», обещала подыскать новое жилье, но быстро уходила восвояси, провожаемая шипением защищающего территорию Кота. К слову, его она неоднократно
предлагала выбросить в речку.
Пару раз возле ворот ошивался похожий на шарик паренек, постоянно любопытствующий, не нужна ли мне починка какая али прочая подмога по дому. Давно скрипели ступени —
одна разваливалась на глазах, — но от помощи я отказывалась. Потом не отвяжешься от
назойливого кавалера.
Дела в школе шли сносно. К моему счастью, ни один ребенок не проявил никакого намека на
зарождающиеся способности, поэтому я вешала детям на уши настоящую лапшу,
смешанную с байками о ведьмах и красочными описаниями собственных странствий по
белому свету (которых, разумеется, не было). Ученики восторженно слушали, а я успешно
завершала занятие, так и не дав никому стоящих знаний.
Не радовала только погода — Капитск, казалось, собрал все возможные невзгоды. Не снег, так дождь, не дождь, так град. Иногда вылезало припекающее макушку солнышко, которое
превращало заледеневшую землю в водянистое месиво. Ночью холодало, и утром жители
скользили по льду, который за день вновь становился кашей. И так день за днем.
Кот отъелся на дармовых харчах, потолстел, заметно округлился. Характер его оставался
неизменно противным, а залезать на облюбованную печь он так и не научился без
посторонней помощи.
В общем, я закрепилась в крошечном городке на задворках Рустии. Привычные проблемы
забыли дорогу к моей бестолковой голове.
И это пугало.
***
То ли поздней ночью, то ли ранним утром меня разбудили шорохи. Внизу кто-то двигался.
Практически беззвучно, тихо, но вначале скрипнула половица, затем открылась дверца
шкафчика, брякнула тарелка. Я поднялась на ноги, зажгла магией свечку и смело понеслась
на встречу к ночным приключениям.
На первый взгляд ничего не изменилось. Входная дверь была плотно закрыта, окна заперты
на засов. Я поставила свечу на стол, немного потопталась на месте и собиралась уже
вернуться обратно в постель, но неожиданно темный силуэт пересек кухоньку, вплотную
приблизившись ко мне. На разворот не хватило ровно мгновения, за которое к горлу было
приставлено лезвие ножа. Оно надавило на покрывшуюся мурашками кожу. Сердце
остановилось и застыло непроходимым комом у горла. Ночной гость обхватил мою талию
второй рукой, мешая выскользнуть из цепкого захвата. Я замерла.
Грубоватый голос щекотал шею:
— Не кричи, и я тебя не трону. Пересижу тут и уйду. Возвращайся в кровать. Утром меня
здесь не будет.
Конечно, не будет. Ты улетишь на крылатой корове к богам. Когда преступники исполняли
обещанное? Во-во, никогда. Убьет, а никто и не узнает, в какой глупой обстановке погибла
симпатичная молодая девушка с огромным потенциалом нерастраченных возможностей.
Мне стало так жалко себя, что я едва не разрыдалась от горя.
— Не буду, — искренне всплакнула я. — Только отпустите. Я жить хочу…
Услышавший в голосе жертвы испуг мужчина расслабился, несколько ослабив хватку
сжимающей тело руки. Но, к сожалению, нож оставался прижатым к горлу, перехватывая
сбившееся от всхлипываний дыхание.
Срочно нужно спасать собственную шкуру. Если меня не подводит память, то сзади, прямо
на полу, стоит горшок с тушеным мясом, принесенный очередной довольной пациенткой. Он
оставлен там для постоянно голодного кота, и если постараться, я смогу поднять предмет с
пола, а после оглушить им разбойника.
«Детально представляешь вещь, пытаешься мысленно обхватить её», — в ушах ожил
скрипучий голос ведьмы. Сознание вырисовало глиняный горшочек размером с ладошку, разрисованный желтыми цветочками. Вот я обхватываю его, легонько приподнимаю.
Пальцы незаметно рисовали замысловатые линии.
Неожиданно разбойник, неприлично выругавшись, обронил нож. По непонятной причине он
перестал сжимать мою талию, и сомневаюсь, что добровольно. Я обернулась и содрогнулась
от беззвучного хохота.
Разбойник завис в аршине от пола головой вниз. Нескладный худощавый парень, черты
которого было не различить в свете единственной свечи, смешно тряс ногами, размахивал
подобно птице длинными руками. Юноша бранился такими словами, что появившийся из-за
печи Кот подошел к нам поближе, словно стараясь запомнить забористые выражения в
подробностях.
— Опусти меня! — верещал преступник.
— Знать бы, как… — честно призналась я. — Сам упадешь. Со временем.
Очевидно, уверенность в голосе показалось парню весьма сомнительной, потому как он
задергался с удвоенным старанием. Наконец, мое терпение лопнуло. Я с тяжелым вздохом
приблизилась к молодому человеку и остервенено дернула его под подмышки, не особо веря
в успех данного начинания. К всеобщей радости, разбойник плюхнулся на пол, выражаясь
особенно крепким словечком.
— Как ты это сделала? — пробормотал он, не рискуя больше нападать на «невинную
девушку».
— Я самую малость ведьма, — стеснительно приукрасила я.
— Бес тебя подери!
Его тон приобрел брезгливость. Конечно, кто в здравом уме любит ведьм?
— А теперь поподробнее, от кого вы, молодой человек, бежите и почему избрали мой дом в
качестве укрытия? — Голос окрасился сладостью и бескрайним уважением к потирающему
отбитый зад «страдальцу».
— Не твое собачье дело, — окрысился юноша.
Я издевательски склонила голову набок. Куда же ты от меня денешься, голубчик? Не на ту
напал.
Пауза затягивалась. Я взяла со стола свечку и поднесла её к лицу зажавшегося в углу парня, на чале которого явно стояло клеймо невезения. Иначе он бы выбрал для разбоя дом
поспокойнее, не обремененный мною. Предатель-Кот с нежным мурлыканием попытался
усесться парню на колени, но тот с неприязнью отодвинул зеленоглазую тушку от себя.
При свете трепещущего огонька черты, конечно, не стали особо различимее, но я хотя бы
перестала смотреть на хмурую тень. Юноша оказался варреном. Угольно-черные
остриженные пряди волос, круглые, будто монеты, жуткие глазища на половину лица, сжатые в нить тонкие губы, отчего-то неровные, не имеющие правильного изгиба, а словно
пришитые нитями за правый кончик к щеке. Да, даже разбойник мне попался жутковатый.
Парень отвернулся от пламени свечи.
— Дай пройти, — прошипел он, рывком поднявшись. — Ненавижу чернокнижниц.
— Губу раскатал, ага. — Я преградила дорогу. — Признавайся: почему забрался в мой дом?
— Пропусти.
Варрен застыл в локте от меня. Атаковать он так и не решился.
— Должна же я знать, кто покушался на мою честь, жизнь и здоровье в столь ранний час! —
Я скрестила руки под грудью, становясь окончательно похожей на недовольного
беловолосого призрака в длинной ночной рубашке.
— Сдалась ты мне! — выплюнул он, делая крошечный шажок по направлению к проходу.
Выдать очередную едкую реплику помешал дробный стук. Вся троица — я, кот и варрен —
подскочили от неожиданности. Слабая вера в то, что стучащие одумаются и уйдут,
испарялась с каждым новым ударом. Пришлось выбежать из столовой и распахнуть входную
дверь, едва не вылетев наружу вместе с ней.
Подобно серебрянцам, сверкали звезды — редкая краса для дождливого Капитска. Свежий
ветерок легонько обдувал голые ноги. Из тишины вырывались единичные звуки:
приглушенный лай, шепот листвы, стук ставней. И если бы не два плечистых
мужика-стражника, загородивших порог собой, я бы сказала, что ночь задалась прекрасной.