К р а с и в о в ы ш и т о , х о т я и и з л и ш н е ж е с т о к о . Г о б е л е н , р а з у м е е т с я , и з г о т о в и л и с п е ц и а л ь н о п о з а к а з у в л а д е л ь ц е в г о с т и н и ц ы - в р я д л и о н с о х р а н и л с я б ы т а к х о р о ш о , е с л и б е м у б ы л о н е с к о л ь к о с о т е н л е т . Я не удержался и прикоснулся рукой к оленю: мягкие шелковистые нити напоминали звериную шерсть. Я провел пальцами чуть выше, там, где виднелось древко стрелы с черно-алым оперением. Здесь нити были жестче и более упругие, словно я касался не гобелена, а настоящей стрелы.
Легкое покашливание за спиной вынудило меня обернуться. Мои спутники уже поднимались по широкой лестнице, прижавшейся изнутри к стенкам башни, из прибывших внизу остался лишь я один. Рядом со мной стоял слуга и ждал. Он был из тех молодых людей, чье лицо, увидев, мгновением позже забываешь, - неприметная, ничем не выдающаяся на первый взгляд личность.
Слуга протянул руку к моей дорожной сумке, переброшенной через плечо:
- Позвольте, господин.
Я с радостью отдал ему сумку и последовал за своим провожатым.
Мы поднялись на четвертый этаж, вошли через арочный проем в кольцевой коридор и зашагали мимо ряда массивных каменных дверей. У одной из них слуга остановился, извлек из кармана громадный ключ и стал ворочать им в замочной скважине. Раздался скрежет, дверь отворилась, и мы вошли внутрь.
Здесь было тесновато, но ничего другого я, признаться, и не ожидал: все-таки мы находились в сторожевой башне, пускай и переделанной в гостиницу. (Тем более, что и сама гостиница предназначалась лишь для тех, кто приезжал внимать повествователю). Низкий потолок, маленькое узкое окошко. В комнате стояла вполне современная кровать, у окна - небольшие столик и тумбочка. У другой стены высился деревянный шкаф, тоже оформленный под старину. С потолка свисала трехрогая люстра с плафонами в виде свечей, а над кроватью привинтили массивный светильник - видимо, на тот случай, если жильцу вдруг захочется почитать ночью. Окно было закрыто стеклянной заглушкой, которая при желании легко снималась. Слуга показал мне, как это делается, пообещал вернуться через час, чтобы отвести в Большой зал, и ушел. Его шаги некоторое время отдавались приглушенным эхом, потом стихли, и все вокруг погрузилось в махрово-ворсистую тишину.
Когда через час слуга явился за мной, я был, как говориться, при полном параде. Запер дверь и последовал за слугой. По пути он показал мне, где располагается туалет и ванная комната, и сообщил, что курить здесь принято только в специально отведенной комнате. Я ответил, что не курю, и он бесстрастно кивнул, ни на мгновение не скомкав шага.
Мы вышли из кольцевого коридора на лестницу и спустились до второго этажа. Распахнулись высокие парадные двери, испещренные иероглифами древнеашэдгунского алфавита, и я оказался в Большом зале.
Если бы не длинный прямоугольный стол, я принял бы это помещение за одно из отделений исторического музея. Впрочем, создавалось впечатление, что сама "Башня" - один огромный музей. Здесь, например, было та его часть, в которой собрались экспонаты, так сказать, кулинарно-сервировочного направления. Расписные блюда с мастерски запеченной или зажаренной дичью, разнообразные салаты в древних фигурных салатницах, старинные вина в плетеных бутылях, горки ажурных пирожных и печенья... - д а , ж и л и к о г д а - т о л ю д и ! Часть гостей уже восседала за столом на высоких стульях с ножками в виде львиных лап. За столом же находился и наш повествователь. Он зна ком попросил меня садиться, и я сел, оглядываясь по сторонам, как восторженный мальчишка.
- Удивительно, правда? - произнес у меня над ухом очаровательный голос.
Я повернулся, чтобы посмотреть на его обладательницу. Рядом со мной сидела невысокого роста девушка в красном вечернем платье, весьма и весьма облегающем. Чуть улыбаясь, она смотрела на меня и ждала ответа. Она ехала сюда вместе с нами, и я, конечно, обратил на нее внимание, но мы сидели далеко друг от друга, да и я был слишком занят
/ м ы с л я м и о т о м , ч т о п р е д с т о и т с д е л а т ь /
предвкушением повествования...
- Верно, - кивнул я ей. - Такое ощущение, словно мы перенеслись лет на четыреста назад.
Х м , б а н а л ь н о . М о г б ы п р и д у м а т ь ч т о н и б у д ь п о л у ч ш е .
- Я не о том, - покачала она головой, озорно улыбнувшись. - Удивительно, как можно так заблуждаться. Ведь здесь намешано сразу несколько эпох, понимаете? Стулья эти - и рядом гобелены, мечи, копья - все из разных времен. Наверное, на простых обывателей это производит впечатление, но тем, кто в этом более-менее разбирается...
Она махнула изящной ручкой, обнаженной до весьма соблазнительного плечика, а я подумал, что вот, нежданно-негаданно попал в разряд простых обывателей. О б и д н о !
Девушка словно прочла мои мысли:
- Вы только не обижайтесь, пожалуйста. Я постоянно забываю, что не все в этом мире - историки. Конечно, человеку, не знакомому с деталями тех эпох, трудно разобраться, что к чему. Не обижаетесь?
- Нет, - пробормотал я. - Не обижаюсь. Так вы историк?
- Да, - кивнула она, легким движением поправляя и так идеальную прическу. Ее мягкие черные волосы были каким-то непостижимым образом подняты кверху и закреплены так, что напоминали одновременно распускающийся цветок и тонкую башню. К моему удивлению, все это сооружение держалось и не думало разваливаться.
- Да, - повторила моя новая знакомая. - Я - историк. Вот, приехала воочию исследовать то, чем занимаюсь большую часть своей жизни.
- А я здесь с более прозаическими намерениями. Захотелось как-нибудь необычно провести отпуск. Согласитесь, довольно скучно валяться целыми днями на пляже. К тому же давно хотел испробовать на себе: что это такое - повествование.
- Мне тоже интересно, - призналась она. - Если честно, я даже немножко боюсь. И...
В это время в зал вошел еще один гость: высокий и необычайно подвижный парень лет этак двадцати-двадцати пяти. На шее у него висел массивный фотоаппарат со вспышкой, из многочисленных карманчиков кожаного жилета выглядывали блокнот, самопишущая ручка и еще какие-то неузнаваемые вещицы. Увидев всех нас, парень тут же замер, навел объектив и ослепительно щелкнул.