— няня, дай арбузик, няня, дай арбузик, няня, дай арбузик, няня, дай арбузик.
Если бы Кирилл знал, то точно стал бы считать.
Она повторила раз сто и упертая Татьяна Сергеевна сдалась.
Вчера вечером Кирилл открыл новое качество в Сонечке — она не сдастся, пока не добьется желаемого. Удивительно, но он был удивлен этому открытию и целеустремленности ребенка. И понял, что иногда ему, взрослому мужчине, не хватает такой хватки и настроя на цель.
Анастасия Андреевна больше походила на свою дочь — малоразговорчивая, спокойная, культурная и уравновешенная — такую оценку ее личности в первый же день дал Кирилл. Никакой зазнайкой она не была. Много с ним не разговаривала, потому что работала. Работала дома, за компьютером, работала у телевизора, смотря с детьми мультики. Сейчас работала на заднем сидении своего автомобиля. Она ехала по делам и занималась делами. Это нормально для занятой деловой женщины.
Он видел много начальников и начальниц, последнюю, которую он вспомнил была слишком высокомерная и заносчивая, она пришла к Стасу в кабинет, другу детства, юности, молодости и дай Бог старости. Женщина ухоженная, напичканная ботоксом, кератином и силиконом, с нарисованными бровями. Он тогда смотрел на нее, не слушал ее крик, хотя это было трудно, и думал, почему у них всех одинаковые брови, что это за мода такая? Почему косметолог рисует одинаковые брови, почему он делает всех под одно лицо? Рука набита под один шаблон? Женщины становятся похожи друг на друга, с черными неестественными широкими бровями, они бросаются в глаза. Хочешь— не хочешь, но взгляд падает только на них, нет больше ничего, ни губ, ни глаз — чистый лист бумаги и только угольные брови. Женщины становятся одинаковые. Никакой оригинальности. Хотя сами женщины и девушки считаю наоборот, что именно это делает их особенными и оригинальными.
Он смотрел на ее брови, на их грозное движение и попытался сосредоточиться на ее не менее грозном крике. Оказывается эта женщина, именно с этого она и начала свои претензии — начальница престижной фирмы, а муж, между прочим, не кто-нибудь, а глава какой-то там администрации и у него, естественно, много связей, а у нее, естественно, много денег. А все это вместе, сделал вывод Кирилл, составляет гремучую смесь для всех обижающих ее и неугодных ей. Его самого это конечно не пугало, но он точно знал, что от любой обиженной и оскорбленной особы, не важно какого пола, можно ожидать больших неприятностей. Тогда так и случилось.
Кирилл хмыкнул при воспоминании, обиженная и оскорбленная особа написала жалобу. Начались проверки. Такие моменты он сам называл пощипывания, потому что к серьезным неприятностям они не приводят, а вот от работы отвлекают, настроение портят и драгоценное время забирают.
Его теперешняя начальница — не такая. Анастасия Андреевна вела себя вежливо и спокойно, культурно и показалась ему статной и великодушной, как будто из королевской семьи. Во всяком случае, такое мнение сложилось у него об Анастасии Андреевны.
Она как всегда сидела на заднем сиденье и работала. Она брала, блокноты, книги, листы бумаги и тетрадки, которые в беспорядке были разбросаны по всем сиденьям машины. Читала свои черновики и заметки и печатала в ноутбуке, который держала открытый на коленях.
В зеркало заднего вида он заметил, как она смотрит в окно, думает, ловя нужную мысль, а потом записывает ее или сразу печатает. Его это удивляло — как так можно работать? Все творческие люди такие необъяснимые? И весь их творческий процесс не поддается объяснению? Но он прекрасно видел и понимал, что она сейчас в гармонии с собой. Сейчас, она едет в машине, работает и нет никаких переживаний и суеты. Она спокойно и плодотворно работает.
Он опять взглянул на нее через зеркало. Она положила исписанный лист рядом на сиденье, на секунду задумалась и стала печатать. А ему очень захотелось понять — все то, что она делает — это работа или хобби?
— извините, что отвлекаю. Вам удобно? — негромко спросил он.
— что? — она отвлеклась и посмотрела на него в зеркало.
— машину трясет. Вам удобно печатать?
— а это. — она выпрямила спину и подвигала плечами, разминая их. — я уже привыкла. Где мы?
Она посмотрела в окно.
— минут пятнадцать еще ехать — ответил он. — пробка на Мироновской была.
— ничего удивительного, там всегда такое.