— Может, их раскрасить?
Она берет желтый фломастер.
— По-моему, салют должен быть еще более красочным. — Я показываю ей свой плакат. — Как ты думаешь?
— У тебя тут совсем нет зеленого. — Кристи протягивает мне фломастер. — Мне все-таки хочется, чтобы ты пошла на танцы.
— Зачем? Я ведь все равно не танцую.
У меня есть правило. Никаких танцев, если только я не одна в своей комнате или в полной темноте.
Кристи фыркает:
— Глупость какая…
Дверь распахивается. Сейчас я даже рада видеть Дэвида. Он стоит на пороге — раскрасневшийся после гуляния.
— Дэвид, ты любишь танцевать? — спрашивает Кристи и встает.
Не зная, что делать с зеленым фломастером, я перевожу взгляд с Дэвида, застывшего в дверном проеме, на Кристи, которая уже выбирает диск у меня на полке.
— Давай покажем Кэтрин, как танцуют.
— Не надо, он наступит на плакат.
Но Кристи ставит мой диск с Аврил Лавин.
— Давай, Дэвид. — Она виляет бедрами и плечами, согнув руки в локтях, и потряхивает волосами. — Потанцуем.
Если уж Дэвид танцует — то от всей души. Наступая на фломастеры, он пускается в пляс по комнате, извиваясь всем телом и размахивая ногами. Корица и Мускат начинают визжать.
— Свиньи, молчать! — Дэвид закрывает руками уши.
— Хватит! — Линейка разламывается пополам под ногой у Дэвида, и я хватаю плакаты с пола. Я пробираюсь к плееру, спотыкаясь и морщась каждый раз, когда босая нога наступает на маркер.
Я выключаю музыку.
— Зачем ты это сделала? — спрашивает Кристи.
Когда я снова раскладываю плакаты на полу, на улице хлопает дверца машины.
Дэвид вылетает из комнаты так стремительно, что календарь, мимо которого он проносится, взмывает вверх.
— Готов? — слышу я папин голос. Он опять опоздал.
— Ты зануда, — говорит Кристи и плюхается на ковер.
Меня душат слезы. Я не хочу быть занудой, но…
— Не люблю, когда Дэвида выставляют дураком.
— Я предложила ему потанцевать. Почему это я выставила его дураком? Ему ведь понравилось, так?
Фломастер скрипит у нее в руке.
Присев рядом, я снимаю колпачок с зеленого фломастера.
— Твоя мама разрешила тебе пойти на танцы с Райаном, только если я тоже пойду, да?
— Ты же сказала, что ты не можешь пойти.
— Не могу.
— Тогда какая разница, — говорит она, не глядя на меня.
Мы заканчиваем плакаты практически молча. Зеленый лишь портит мой салют.
Я рисую вспышки и хвосты, а сама жалею, что не могу вернуться назад и сделать все так, как хотела с самого начала.
Хранить стоит не только полезное
Я открываю неприметную с улицы дверь и поднимаюсь по широкой лестнице в лавку Эллиота.
Мне все здесь нравится: россыпь старинных сверкающих брошек в витрине, потертые горшки, посуда и обтрепанные корзины на книжных полках. Не могу не остановиться перед старинными бутылками. Если бы у меня была куча денег, я бы купила ту рубиновую и поставила у себя в комнате на подоконник. Уверена, что в лучах солнца она просто потрясающая.
— Вам помочь? — Эллиот встает из-за стола, заваленного кипами бумаг и стопками старых книг.
Эллиот, худой и старый, всегда сутулится, как будто он устал нагибаться и согнулся раз и навсегда.
— Мне нужна гитара.
Я не могу купить новую гитару и не знаю даже, хватит ли у меня денег на покупку гитары у Эллиота, но мне надо это выяснить.
Он перешагивает через коробки, чтобы добраться до прохода, где я стою.
— Есть у меня парочка.
Он поправляет очки на остром носу.
Я пробираюсь за ним сквозь лабиринт старых стульев и столов, на которых лежат инструменты. Вот саксофон в открытом футляре, тусклый на фоне черного бархата. У стены стоит орган, а рядом с ним три малых барабана, один на другом. Сбоку к ним прислонены четыре гитары.
Эллиот показывает их мне, и у меня почти хватает денег на самую дешевую, акустическую. Она грязная и поцарапанная, но это мне только на руку.
Как правило, цена есть цена, но иногда Эллиот уступает, особенно если речь идет о чем-то, что лежит у него уже давно и от чего он не прочь избавиться. Я достаю свои деньги.
— Это все, что у меня есть.
— Договорились, — говорит он, и гитара становится моей.
Спускаясь с ней по лестнице, я опасаюсь, как бы Джейсон не увидел меня с гитарой на парковке, поэтому я несусь к нашей машине и быстро закидываю ее на сиденье.
В приемной я достаю слова, которые сделала накануне.