– Простите, о чем желаете сообщить вам?
– Касса взаимопомощи невест, которую держите. Прошу не тратить время на отговорки. На книжке невесты ваша фамилия.
Пора вспомнить, что перед ней не обычный жених, а чиновник сыскной полиции. Который может устроить неприятности.
Уже много лет в Москве говорили о необходимости учредить кассу взаимопомощи, которая будет давать небогатым невестам приданое. Официально такое общество не было разрешено. Но и не запрещено. Богатые купцы порой делали взносы для выдачи приданого бедным невестам в качестве доброй воли и во искупление грехов. Дальше дело с кассой невест не двигалось. Интерес полиции к такому не слишком официальному сбору денег на благие цели Капустиной был неприятен.
– Простите, а с какой стати… – начала она.
– Каким образом работает ваша касса?
Тон вопроса был не угрожающим и довольно мирным. Капустина поняла, что лучше ответить, чем испытывать судьбу.
– Господин Пушкин, вы понимаете…
– Понимаю, что десять лет занимаетесь не вполне законным делом.
Капустина заволновалась не на шутку.
– Но, господин Пушкин, мой интерес чисто филантропический… Чтобы бедняжки смогли выйти замуж… Бедным девушкам без приданого так трудно…
– Розыск по вашей кассе не веду. Нужны некоторые сведения.
По рассказам мадам Львовой Капустина знала, что месье Пушкин чрезвычайно честный и прямодушный человек. Если бы хотел посадить, вызвал бы в полицию. А если бы желал получить мзду, стал бы угрожать… Так что ему надо?
– Ну конечно, мне скрывать нечего, – ответила она.
Пушкин повторил вопрос: каким образом у невест образуется приданое?
Малость ободрившись, Капустина раскрыла секрет. Родители будущей невесты несколько лет вносят в кассу небольшую сумму. Плата ежемесячная. Сумма зависит от приданого, которое желательно скопить: двести, триста, пятьсот или тысяча рублей. Когда невеста готова выйти замуж, ей выплачивают приданое из имеющихся общих взносов. Чтобы касса выполняла свое предназначение, в ней должно быть достаточно пайщиков.
– У меня никакой выгоды, исключительно на пользу бедных девушек… Они так мечтают выйти замуж. Без денег замуж не берут. Вот и помогаю, чем могу, – закончила Капустина.
– Ведете конторскую книгу?
Вопрос доставил Фекле Маркеловне лишнюю неприятность.
– Нет нужды… В книжках невесты отмечаем ежемесячные выплаты и срок выдачи приданого.
Что разумно: нет конторской книги – нет лишних вопросов. Небольшая секретность ради спокойствия невест. Как и романтический шифр вместо фамилии на обложке.
– Сколько членов состоит в кассе?
Теперь уже мадам Капустина готова согласиться с мадам Львовой: этот господин умеет быть чрезвычайно неприятным. Холодный тон кого угодно с ума сведет.
– Более сотни, – вынужденно ответила она.
– Помните ближайшие выплаты?
– Ну а как же иначе… Это мой долг…
– Кто завтра должен получить выплату?
Фекле Маркеловне стало неуютно в собственном доме.
– Разве вас это может интересовать? – мягко спросила она.
– Мадемуазель Юстова получит всю сумму?
Капустина подозревала, что полиция за всем следит, но не думала, что настолько тщательно.
– Разумеется, всю, – ответила она, натужно улыбаясь. – Никого и никогда не обманывала… Не имею такой привычки… Да и как содержать кассу, если воровать? У нас принято на доверии, слово купеческое крепче печати…
– Какую сумму выдали Юстовой вперед?
– Правила кассы это запрещают… Если желаете убедиться в моей порядочности, господин Пушкин…
Чиновник сыска желал совсем иного. Он спросил, кто жених мадемуазель Юстовой. Капустина не могла понять: с чего такой интерес к бедной невесте? Но скрывать жениха, которого сосватала, не стала.
– Господин Ферх, Рихард Эдуардович. Приятный молодой человек, небогат, но трудолюбив, служит на хорошем месте: младший конторщик шерстопрядильной фабрики.
– Хорошо его знаете?
– Я сваха, моя священная обязанность знать, кого связываю узами брака…
– Он состоит в «Клубе веселых холостяков?»
Капустина удивленно подняла брови.
– Конечно нет! Что за глупости… Я в Москве всех знаю, нет такого клуба… Позвольте заметить, Алексей Сергеевич. – Тут сваха снова вернулась к приятельскому обращению. – Вы вот допрос мне устроили, а я вас хочу спросить: куда смотрит полиция?
Полиция в лице Пушкина смотрела в блокнот, делая записи карандашом.
– Как не совестно в газетах печатать подметные письма женихов невестам? – будто не замечая, продолжила Капустина. – Такая обида честным девушкам… Плачут, места не находя, боятся, что от них откажутся…