– Нет-нет, всю дорогу стояла чудесная погода, – ответила Розалинда. Она уже сняла дорожный плащ и шляпку и подошла поздороваться с Ханной. – Как вы тут без нас?
Ханна засмеялась.
– Жили в ожидании! Только и слышали: «Они уже приехали? Бабушка и тетя Селия вернулись? А сегодня приедут?» – Она покачала головой. – Эти трое неисправимы.
– Трое? – Селия отдала лакею плащ, а через мгновение пожалела об этом, сообразив, как мрачно и уныло выглядит ее запылившееся помятое черное платье.
– Да, Молли рассказала о тебе Томасу и Эдварду все, что только возможно, – улыбнулась Ханна. – Они просто с ума сходят, так хотят скорее с тобой познакомиться.
Проницательный взгляд голубых глаз скользнул по лицу Селии, но никакой реакции герцогиня не выразила. Селия предположила, что теперь кажется Ханне другой, так же как и сама Ханна выглядит иначе: темные волосы стали более гладкими, больше никаких небрежно болтающихся черных кудрей, а у глаз появились едва заметные морщинки, каких Селия не замечала раньше. Но Ханна жила с Маркусом в Лондоне, и у нее двое детей. Должно быть, за прошедшие четыре года в ее жизни многое изменилось.
Селия выдавила улыбку.
– А мне очень хочется познакомиться с ними. Мама так много рассказывала.
Ханна закатила глаза и засмеялась.
– О них можно рассказывать бесконечно! Ты в жизни не видела бо́льших сорванцов.
– Просто не терпится, – негромко отозвалась Селия.
– Но сначала нужно отдохнуть с дороги.
Герцогиня повернулась и позвала дворецкого.
– Харпер, пожалуйста, пусть через час нам подадут чай. – Дворецкий поклонился и торопливо ушел. – Я велела приготовить тебе комнату. Ты наверняка устала и хочешь передохнуть.
Селия кивнула не столько потому, что действительно устала, ей просто требовалось немного побыть одной. Поразительная ирония: она так отчаянно тосковала по друзьям и семье все эти месяцы в Кенлингтоне, а теперь испытывает столь же отчаянное желание сбежать подальше от близких. Ей, как матросу, вернувшемуся на сушу после нескольких месяцев в море, требовалось время, чтобы заново привыкнуть к этому дому и к Лондону. Она молча последовала за Ханной и матерью вверх по лестнице, не понимая, о ком и о чем они разговаривают.
По коридору они дошли до комнаты, принадлежащей Селии с самого детства. Ханна остановилась у двери.
– Ну, пока не буду тебе мешать. Дети просто с ума сойдут, когда узнают, что ты приехала, и я обещала предупредить Молли сразу же, как только ты вернешься. О, Селия, я так рада тебя видеть! – И Ханна опять обняла ее.
Услышав про Молли, Селия почувствовала, что невольно улыбается.
– Мне не терпится скорее снова увидеть Молли. Она будет пить с нами чай?
– Я сейчас же ее приглашу, – засмеялась Ханна.
– Тебе что-нибудь нужно, дорогая? – ласково поинтересовалась Розалинда.
Селия покачала головой.
– Нет, мама. Я просто немного отдохну.
Вдовствующая герцогиня сжала ее ладонь.
– Ну, тогда мы тебя оставим.
Они вместе зашагали по коридору. Селия какое-то время смотрела им вслед, а затем вошла в комнату.
Она словно попала в прошлое. Здесь все было точно таким, каким она помнила. Должно быть, Ханна закрыла комнату и ни разу не открывала ее. Селия прошла дальше, удивленно осматриваясь. В последний раз она была в этой комнате в качестве юной невесты. В ее голове начали пробуждаться воспоминания. Подвенечное платье висело на манекене, горничная сказала, что его утюжили три часа и теперь боятся, что оно снова может помяться. Это было вечером перед свадьбой. Тогда Селия долго не могла заснуть и от возбуждения с трудом заставляла себя оставаться в кровати.
Она подошла к окну и выглянула на улицу. Внизу расстилались сады, роскошные и разноцветные. Куда ярче, чем в Кенлингтоне, там господствовала практичность, ведь многие растения не могли пережить суровые северные зимы.
Селия отвернулась от окна и села за свой туалетный столик. Не только растения чахли в Камберленде. Селия, наклонившись вперед, стала внимательно рассматривать свое отражение.
Вне всякого сомнения, она стала выглядеть старше. Селия столько раз видела себя в этом зеркале, и на мгновение ей представилось, что там снова появится та розовощекая, улыбающаяся девушка из прежних времен. Но в зеркале появилась какая-то леди с бледным, исхудавшим лицом и светлыми волосами, собранными в унылый пучок. Взгляд голубых глаз стал серьезным, и румянец со щек исчез. Черное траурное платье только подчеркивало ее бледность и полное отсутствие свежести. Ресницы затрепетали, веки опустились, и на мгновение вспомнилось красивое лицо Берти, улыбающееся над ее плечом в этом самом зеркале. Его руки, обнимающие ее. Его дыхание на шее, когда он шепчет слова любви. Эти слова теперь насмешливым эхом отдавались в пустоте, царившей внутри. Селия открыла глаза.