Феодор Янгу. «Пидалион»: история составления и публикации [2]
1. В борьбе за чистоту канонов
В 1787 г. на Святую Гору приезжает иеромонах Агапий Леонард (1741–1815), родом из деревни Димицана на Пелопоннесе. С собой он привозит новоизданную книгу под заглавием «Собрание всех священных и божественных правил святых апостолов, Вселенских и Поместных соборов, а также правил святых отцов, написанных отцами отдельно, но утвержденных Вселенскими или Поместными соборами». Издание книги, как указано на ее титульном листе, было осуществлено в Венеции Антонио Бортоли (Antonio Bortoli) «при содействии и на средства всесвященнейшего и почтеннейшего Неофита Пелопоннесского, епископа святого Назарета».
На титульном листе сообщается также и о том, что для ее составления взяты материалы из разных книг, однако не говорится, из каких именно. Агапий свободно использовал как печатные, так и рукописные источники. На основании некоторых указаний, содержащихся в его книге, можно с уверенностью сделать вывод о том, что из печатных источников трудолюбивый компилятор использовал издания правил И. Тилия (Apostolorum et sanctorum conciliorum decreta / Ed. J. Tilius. Parisiis, 1540) и Г. Беверегия (Συνοδικόν, sive Pandectae Canonum... / Ed. G. Beveregius. T. 1–2. Oxonii, 1672). [3] Об использовании других печатных источников нельзя утверждать ничего определенного. При этом очень трудно, если не сказать невозможно, определить к каким рукописным сборникам правил мог прибегать Агапий для того, чтобы сличить с ними выдержки из печатных источников или даже заимствовать из них те или иные канонические тексты, имеющие бесспорный авторитет в Восточной Церкви (например, сокращение «Каноникона Иоанна Постника»), [4] но неизвестные вышеупомянутым издателям правил. Трудность эта вызвана тем, что составитель книги не оставил нам сколько-нибудь ясных указаний на рукописные источники.
При составлении «Собрания» Агапий намеревался использовать исключительно надежные источники, что он особо подчеркивает в предисловии к своему сборнику. И действительно, он относится к этим источникам с исключительным уважением, не позволяя себе произвольно привносить что-либо в подлинный текст правил или изменять его. Между прочим, такого произвольного вмешательства нужно было всеми силами избегать потому, что этим погрешало множество неумело или некачественно составленных рукописных собраний, номоканонов, которые и тогда, и в более ранние времена выходили в свет в большом количестве. «...Потому что многих, – пишет Агапий, – вводят в заблуждение многочисленные рукописные канониконы, не согласующиеся друг с другом и содержащие в себе скорее чуждые нам басни, чем божественные правила. И выходит, что правила оставлены в пренебрежении, а эти анонимные канонические книги вводят в заблуждение тех, кто пользуется ими, и причиняют огромный вред». [5] Таким образом, Агапий издал правила «без добавлений или сокращений, но в том виде, в каком они были по вдохновению написаны святыми Вселенскими соборами и отдельно святыми отцами». [6]
В патриаршем и синодальном рекомендательном письме Агапию дается следующая характеристика: «Ученейший почтенный муж, благонравный, образованный, ревнующий о спасении христиан. Преподает по примеру апостолов слово Божие в нескольких церквях и о том только заботится, чтобы доставить христианам пользу во спасение души». [7] Эти лестные отзывы свидетельствуют о том, что Агапий был поистине человеком, преданным Церкви, ревностно и воодушевленно занимавшимся миссионерской деятельностью. Выход в свет составленного им канонического сборника стал одной из вех в его деятельности. Он рассматривал свое служение как священную обязанность и подражание апостолам и преследовал цель – пресечь пагубное влияние на Церковь недоброкачественных канонических сборников.
Начинание Агапия было весьма похвально и представляло собой нечто совершенно новое для Востока, по крайней мере, в том отношении, что в его книге древний текст правил публиковался на основании самых авторитетных в то время изданий западных ученых. Однако не только Агапий осознавал необходимость в составлении новых, достоверных сборников правил. Это не являлось его личным замыслом, хотя, безусловно, сама идея носила новаторский характер и имела огромное значение. Раздавались в то время и другие настойчивые голоса, в особенности святогорских отцов, поднимавшие вопрос о новом издании правил. Уже в первой половине XVIII в. (ранее 1741 г.) один крупный переводчик, Дионисий Загорейский [8] (почил не позднее 1784 г.), сделал перевод «на общедоступный язык апостольских, и святоотеческих правил... заботясь о несчастном поколении... православных людей, которые, помимо того что, к великому своему горю, находятся в рабстве и потеряли земное царство и драгоценнейшую свободу, еще и лишились большинства писаний и книг духоносных святых отцов, направляющих всякого желающего к благочестию». [9] Дионисий Загорейский был иеромонахом Кавсокаливского скита, [10] а затем в течение долгого времени жил отшельником на отдаленном островке Пипери, принадлежащем к Спорадским островам. Он взял на себя труд просвещать порабощенных греков, которые дошли до крайней степени невежества, отчего «написанное по-древнегречески... они отвергали как иноязычные писания... он был подвигнут к этому всепреподобнейшим духовным отцом всей Святоименитой Горы Дамаскиным, который происходил из одного поселения неподалеку от великого града Фессалоник под названием Гомато. Этот же духовный отец очень помог ему преодолеть встретившиеся затруднения». [11]
2
Все примечания в данной статье принадлежат ее автору, за исключением тех, которые обозначены пометой
3
См. об этом работы митрополита Швеции и всей Скандинавии Павла (Меневисоглу):
4
Митр. Павел (Меневисоглу) утверждает, что в «Собрании» Агапия данный текст правил является первопечатным изданием (см.: Τὸ Πηδάλιον καὶ ἄλλαι ἐκδόσεις. Σ. 85; Ὁ ἱερομόναχος Ἀγάπιος Λεονάρδος. Σ. 38–39).
5
7
8
Дионисий Загорейский (или Пипериот) известен тем, что перевел с древнегреческого на современный ему греческий язык писания прп. Симеона Нового Богослова. Существует мнение, что перевод творений прп. Симеона был выполнен прп. Никодимом Святогорцем, однако митр. Павел (Меневисоглу) на основе исторического исследования без всяких сомнений говорит о принадлежности этого перевода Дионисию Загорейскому. Он также разъясняет, в чем состоял в данном случае вклад прп. Никодима. См.:
9
10
См.:
11