Сказав об этом, святитель затем объясняет смысл и причины некоторых тайных неписаных обычаев, например: при молитве мы обращаемся на восток, потому что ищем своего отечества, т. е. насажденного на востоке рая; стоя молимся в воскресенье не только потому, что верой воскресли со Христом и должны искать вышнего, но и потому, что воскресный день – это, по-видимому, как бы образ и печать будущего века, в котором все воскреснут. Потому Моисей называет этот день, как начало дней, не первым, но единым. Это и восьмой из числа предыдущих дней, согласно Богослову, являющий поистине оный восьмой, невечерний и несменяющийся день, который наступит после скончания этого седмичного века. На этот день указывает и Давид в некоторых надписаниях псалмов, а именно 6-го и 11-го, надписывая их «о осьмем» [[233]].
Вся Пятидесятница тоже является напоминанием об ожидаемом в будущем веке воскресении, потому что точно так же, как окружность круга начинается в одной точке, огибает один центр и оканчивается в той же точке, отчего круг кажется не имеющим начала и конца, так и Пятидесятница начинается от Воскресения (Светоносного) и, обращаясь через шесть промежуточных воскресений, на восьмой воскресенье оканчивается, почему она подобна также веку, которому свойственна безначальность и бесконечность, согласно Григорию Богослову (Слово на Рождество Христово). [234] [[235]]. А поскольку и Пятидесятница является образом будущего века, церковные правила (имеется в виду I Всел. 20, прочти его) предписывают нам молиться стоя, а не коленопреклоненно. И это ради того, чтобы прямое положение тела переносило наш ум от настоящего века к будущему, ведь всякий раз, когда мы встаем на колени и поднимаемся, мы тем самым показываем, что грехом мы низведены на землю, а человеколюбием Божиим возведены на небеса (см. примеч. к I Всел. 20).
Затем святой добавляет: оставляю все прочие неписаные таинства Церкви и спрашиваю, из какого Писания мы взяли исповедание веры, т. е. «веруем в Отца, Сына и Святого Духа», если привести дословно? Если духоборцы скажут, что это у нас из предания Господа о крещении, поскольку Он сказал: Крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, [236] то пусть нам дозволят и славословие Троице воздавать сообразно с верой, поскольку и исповедание веры у нас сообразно с крещением, т. е. поскольку мы говорим, что веруем в Отца, Сына и Святого Духа, постольку пусть дозволят нам говорить и «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу» или «со Святым Духом». И если они утверждают, что этого славословия нет в Писании, то отвечаем, что нет там и исповедания веры, и всего прочего, о чем мы сказали выше. А если духоборцы соглашаются со столь многочисленными и имеющими столь важное значение для веры неписаными преданиями, то почему бы им не дозволить и нам одно слово, содержащееся в этом славословии, т. е. предлог «со» или союз «и», который передан отцами Православной Восточной Церкви (и особенно Григорием, чудотворцем Неокесарийской Церкви), когда это слово имеет большое значение для веры в Святую Троицу [[237]]?
Правило 92 [238]
А на то возражение, что славословие «со (σύν) Духом» не засвидетельствовано и не отражено в Писании, отвечаем: если не принимается и ничто другое, не изложенное в Писании, то пусть не принимается и это, а если весьма многое, касающееся таинств и не изложенное в Писании, у нас употребляется, то вместе со многим другим примем и это. И я думаю, что держаться и не изложенных в Писании преданий – это апостольское установление. Ведь апостол говорит: Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам (1 Кор. 11:2) и держите предания, которые вы приняли или словом, или посланием (см. 2 Фес. 2:15). Одним из таких преданий является, конечно, и настоящее славословие, которое первоначальные установители передавали своим преемникам и долговременным обычаем (оно употреблялось постоянно в течение долгого времени) укоренили в Церквах. И если за неимением письменных доказательств мы представили бы вам, как в суде, множество свидетелей, то неужели не получили бы от вас оправдательной) приговора? Думаю, получили бы, ведь при устах двух свидетелей, или при устах трех свидетелей устоит всякое слово (Втор. 19:15). А если бы мы ясно доказали вам, что и давность – в нашу пользу, то не признали бы вы справедливость наших слов о том, что нас и суду подвергать не должно? Ведь древние догматы некоторым образом внушают к себе благоговение: древность, словно некая седина, делает их достойными уважения.
233
Множеством преимуществ восхотел Бог почтить святой день Господень, и первое из них – это то, что прочие дни сотворены или первозданным светом, или светилом солнцем, созданным в четвертый день, а день Господень Сам Бог сразу привел из небытия в бытие. Ведь прежде создания тварного мира не было ни времени, ни дня, и когда Моисей говорит:
По церковному преданию, в день Господень Отец начал создавать первое творение, в день Господень начал и Сын частичное обновление второго, тленного творения Своим Воскресением, в день Господень и Дух Святой доведет до конца обновление всего творения:
Многие учители считают, что в день Господень совершилось Благовещение, в день Господень родился Христос, в день Господень совершено чудо умножения пяти хлебов, в день Господень израильтяне перешли Чермное море и в день Господень Иоанн сподобился увидеть страшное откровение, как ясно из 1-й гл. его Откровения. А единым назван день Господень потому, что помимо того, о чем говорит божественный Василий, в этом одном дне содержались все последующие шесть дней, так как возникшие в те дни создания произошли не из ничего, а из уже существующего вещества стихий, которое приведено из небытия в бытие в этот единый день. Так что великое преимущество Господня дня состоит в том, что рожденные в этот день творения перешли из небытия в бытие и дали вещество последующим творениям, ибо, по словам Григория Фессалоникийского, творения первого дня Господня родились как бы имеющими во чреве, а из них произошли прочие.
А поскольку некоторые возражают, говоря, что воскресенье в собственном смысле не является образом будущего века, потому что св. Василий здесь говорит о нем как об образе будущего века не в полном смысле, то пусть знают, что тот же самый Василий во 2-й беседе на Шестоднев (т. 1, с. 28) называет Господень день образом будущего века однозначно и без какой-либо ограничительной частицы. Вот его слова: «Поэтому главу времени назвал не первым, но единым днем, чтобы этот день по самому наименованию имел сродство с веком. И как обнаруживающий в себе признак века, единственного и не имеющего общности с другим веком, этот день в собственном смысле прилично наименован единым». {
А чтобы обобщить все, скажу, что весь будущий век будет единым днем Господним, несменяющимся и не имеющим конца.
235
Подобно тому, как Василий Великий говорит здесь, что тот единый и первый день, т. е. воскресенье, семь раз умноженный на семь, составляет семь недель Пятидесятницы, говорит и Богослов, что число семь, умноженное на семь, составляет Пятидесятницу без одного дня, который, а именно воскресенье, мы берем из будущего века: «Ибо число семь, помноженное само на себя, дает пятьдесят без одного дня, но он занят нами от будущего века и есть восьмой, и он же первый или, лучше сказать, единый и нескончаемый» (Слово на Пятидесятницу). {