Ольга в ужасе вжалась в кресло, словно не верила своим глазам и ушам. Полтора часа превратились в кошмар, которому казалось не будет конца.
И вот спасительный свет зажегся, словно по мановению волшебной палочки таинственной волшебницы, которая вняла молитвам Ольги и пришла ей на помощь. Даже аплодисменты не могли скрыть того ужаса, который на мгновение проблеснул в глазах бывалых критиков. Однако, все дружно встали и потянулись к выходу. В фойе журналисты щелкая объективами фото- и видеокамер, брали интервью.
Ольга, нацепив улыбку, только кивала направо и налево, попутно благодаря за комплименты. Никто и не догадывался, какая буря эмоций спряталась за этой маской, лишь Дмитрию было ведомо каково Ольге – она намертво вцепилась в его локоть.
Посреди фойе Сосновский давал интервью сразу нескольким телеканалам.
- Я хочу поскорее убраться из этого места. – Прошептала она еле слышно.
- Абсолютно согласен с тобой. – Дмитрий медленно потянул Ольгу через толпу, однако уйти незамеченными им не удалось. На их пути встал Сосновский.
- Поздравляю с успехом. – Его улыбка источала яд.
- Благодарю, это ведь ваша заслуга. – Для окружающих разговор между ними был ничем иным как обменом любезностей, однако они оба знали, что это объявление войны. – Простите, не могу остаться, дела.
Ольга демонстративно отвернулась и направилась к выходу, Дмитрий последовал за ней.
Едва Ольга села в машину, силы ее оставили и она разрыдалась. Дмитрий поспешил отъехать от кинотеатра и свернул на безлюдную улочку. Ольга, откинувшись в кресле, продолжала рыдать. Он медленно отстегнул ремень безопасности, и придвинулся ближе.
Он не знал, что ей сказать. Чувствовал себя предателем. Он ведь знал, но ничего ей не говорил о картине. Да и как он ей мог сказать о том, что Сосновский намеренно извратил сюжет. И он, Дмитрий, это знал, даже больше, он сыграл одну из главных ролей.
Ольга наконец-то успокоилась.
- Я не поеду сегодня домой. Мне надо побыть одной. Отвези меня в твою квартиру.
- Может не надо? – Дмитрий понимал, что оставлять ее в таком состоянии не безопасно, но спорить не хотелось.
- Мне надо побыть одной. Со мной все будет в порядке.
- Не будет. Ничего как раньше уже не будет. - Он откинулся на сиденье и закрыл глаза. - Нам надо поговорить. Давно надо было.
Ольга сидела и смотрела прямо перед собой. В лице ее была какая-то отрешенность. Она молчала, и это Дима воспринял как хороший знак.
- Ты ничего не знаешь про кинематограф!
От этих слов Ольга повернулась. На ее лице застыла гримаса из смеси удивления и негодования.
- И не спорь со мной. Ты не знаешь НИЧЕГО! То что, ты участвовала в съемках двух фильмов ничего не значит. Поверь мне, я знаю о чем говорю. Я в этом деле больше десяти лет. Твоя работа с Седаковым- это не работа даже, а какой-то праздник. Эти тепличные, рафинированные условия очень далеки от того, как это происходит с другими. Да, Седаков окружил тебя теплом и заботой как свою дочь, советовался с тобой. Но это скорее исключение, чем правило. Ты вообще в курсе, кто такой автор сценария? Это человек который пишет сценарий, показывает его режиссеру, оговаривает нюансы и ВСЁ! Очень редко когда сценарист участвует в работе группы. Да, это Седаков такой один, он и со сценаристом неопытным советуется, и в монтажную его тащит, да и к актерам прислушивается. Но он такой один! Ты посмотри на группу - это же семья! Они друг за друга горой!
- Хорошо, с Седаковым все понятно. Но Авдеев?
- А что Авдеев? Седаков дал ему свою группу с тем условием, что Андрей будет считаться с твоим мнением. Что именно ты не дашь ему свернуть с намеченного и одобренного Самим пути. Седаков оказался прав.
Дима замолчал. Ольга тоже молчала. Она решила дать ему высказаться. После недолгой паузы Дима продолжил.
- Когда я пришел в эту профессию, был молод и амбициозен как любой выпускник театральной школы. Мне казалось, я такой талантливый, что режиссеры с предложениями сняться в очередь будут становиться. Ан нет. После того как меня приняли на службу в театр, я еще полтора года ждал маломальской роли второго плана в любом спектакле. Я обивал пороги киностудий, рассылал портфолио, и даже участвовал в массовке. Меня брали, сыграл пару ролей с минимумом появления на экране. И только после того, как в театре сменился главный режиссер, я получил свою первую главную роль в новом спектакле. Вот тогда меня заметили и стали приглашать в кино. Но одно дело театр, другое - кино! Это совсем другая работа. Стань здесь, смотри туда и говори строго по тексту. Никакой импровизации, никаких споров с режиссером! Режиссер знает лучше! На площадке режиссер - царь и бог! Не нравится - свободен! Может так оно и есть, ведь именно эти режиссеры и шлифовали меня как камень. Кинематограф - это очень сложное и грязное дело! Для одних он творчество, для других - бизнес! Здесь царит жутчайшая конкуренция! Здесь дружба, настоящая дружба - крайне редкое явление. Это на экране у нас любовь и дружба, а за кадром в лучшем случае понимание и уважение. Мы приходим работать и ничего более. Кругом зависть! Мы можем на площадке играть любовь, а на самом деле друг друга на дух не переносить. Ты думаешь мне легко было «играть в любовь» с Василенко? Светочка, конечно, писаная красавица, но ее стервозный характер стоил стольких испорченных дублей, что уму не постижимо!