— Окружите его! Тот, кто убьет Фан Му, получит щедрую награду по возвращении в столицу!
Услышав о «великой награде», солдаты, до этого робевшие, тут же ринулись в бой. Вскоре вокруг Фан Му сомкнулось несколько рядов врагов. Видя, что ситуация ухудшается, оставшиеся в живых бойцы Шацзи сплотились вокруг своего командира.
— Господин! Бегите первым! Предупредите генерала, что в Иньдуне творится неладное!
— Я, Фан Му, сражался плечом к плечу с вами всю жизнь! Как я могу бежать первым?!
— Господин, послушайте! Интун в огне, планы генерала под угрозой. Если весть не дойдет вовремя, он может погибнуть! Ради него — уходите сейчас!
Глаза Фан Му налились кровью. Стиснув зубы, он кивнул:
— Хорошо!
Солдаты Шацзи пробили ему путь. Фан Му вскочил на коня, не смея оглянуться, и пришпорил его. Юй Дэюэ понял: если Фан Му сбежит сегодня, император придет в ярость!
— Лучники! Стреляйте в коня!
Стрелы взмыли в воздух. Несколько из них вонзились в тело животного, одна угодила Фан Му в плечо. Юй Дэюэ ликовал:
— Фан Му ранен! Тот, кто добьет его, получит награду!
Эти слова разнеслись, как масло, выплеснутое в кипящую воду. Императорские солдаты бросились к Фан Му без колебаний.
Конь рухнул, и Фан Му упал. Из последних сил он отразил копье, направленное в его грудь. С громовым ревом он вырвал обломок стрелы из своего тела и пронзил им нескольких врагов.
Но врагов становилось всё больше. Ран на теле Фан Му прибавлялось. Он сражался, как демон, и вокруг него выросла гора из трупов. Даже Юй Дэюэ почувствовал ледяной страх.
Но силы Фан Му таяли. Юй Дэюэ протянул руку:
— Подайте мне лук.
Солдат подал оружие. Юй Дэюэ натянул тетиву и выпустил стрелу.
Свист!
Стрела вонзилась в грудь Фан Му. Он больше не мог стоять. Опираясь на меч, он опустился на одно колено. Юй Дэюэ ликовал:
— Быстрее!
Еще один удар — и Фан Му рухнул на землю. Небо потемнело, сгустились тучи, и вскоре заморосил дождь, смывая кровь с его лица, обнажая молодые, но изможденные черты.
Еще один удар обрушился на него...
Он вступил в армию в пятнадцать лет. Десять лет службы, десять лет защиты родины без тени сомнения. В этой жизни Фан Му не о чем было жалеть — он остался верен генералу и народу. Не было в его сердце печали...
Единственное, о чем он сожалел — что больше не вернется в Шацзи. В следующем году, когда там зацветут фениксовы деревья, он уже не увидит их алых лепестков...
Грянул гром, и его глаза медленно закрылись.
Кто-то крикнул в восторге:
— Генерал Фан Му из Шацзи мертв!
В тот же миг десятки голосов вскричали в отчаянии:
— Господин Фан!
Юй Дэюэ расхохотался:
— Отлично! Никого не оставлять в живых! По возвращении в столицу император щедро наградит отличившихся!
Тем временем в лагере Фан Му в Иньдуне вспыхнул чудовищный пожар. Бесчисленные тела обратились в пепел, а дождь был слишком слаб, чтобы погасить пламя.
— Доложите капитану, — сказал один из солдат, — во время хатера мы потеряли контроль... Возможно, кто-то из врагов сбежал...
Подчиненный капитана рявкнул:
— Бездельники! Как можно было упустить кого-то, когда их было так мало!
— Господин, что нам делать теперь?
Отблески пламени играли на лице капитана. Он вздохнул:
— Здесь слишком шумно. Не задерживаемся! Отступаем и соединяемся с генералом Юем — действуем по его приказу!
***
На окраине города Инь Чжоу с тревогой взирал на клубы дыма, поднимавшиеся вдали. Вскоре вернулись разведчики:
— Господин Инь, лагерь Шацзи сожжен. Похоже, их атаковали...
— Что?! Лагерь Фан Му атакован?! — сердце Инь Чжоу сжалось от ледяного предчувствия. — Быстро! Найти старшего сына — что-то не так!
Ранее старший сын был тяжело ранен в бою, и городской глава Лянь опасался осложнений. Сегодня он отвез его к знаменитому врачу Мо Бай. Инь Чжоу примерно знал, где тот мог находиться, и поспешил в горы с охраной.
Но городской глава предусмотрел это. Не сумев разделаться с Фан Му, он все же имел влияние в Интуне. Инь Чжоу был остановлен людьми из усадьбы городского головы на полпути.
— Пропустите! У меня срочное дело к старшему сыну.
— Господин Инь, приказ городского главы. Врач Мо Бай ценит покой. Сегодня старший сын здесь на лечении, и никто не должен ему мешать. Если у вас есть дело, дождитесь его возвращения.
— Это вопрос жизни и смерти! Если промедлите, сколько голов полетит за это? — взорвался Инь Чжоу.
Стража усмехнулась:
— Господин, ваши слова неуместны. Разве здоровье сына менее важно, чем ваши дела? Сегодня вы не пройдете.
Инь Чжоу оказался в тупике. Споры были бесполезны.
В отчаянии он спустился с горы, и в голове его созрел план. Он приказал подчиненным:
— Принесите почтовых голубей, которых использовал молодой господин. И побольше.
Люди городского главы могли остановить их, но не птиц в небе. Даже если часть голубей собьют, один-два доберутся до старшего сына.
Голуби прибыли. Инь Чжоу бережно прикрепил к ним послания и выпустил в небо. Птицы взмыли вверх, кружа, прежде чем устремиться к вершине. Инь Чжоу молча молился: «Молодой господин, вы должны это увидеть!»
***
Лянь Ци нахмурился, глядя на хмурое небо, затем встал и обратился к Мо Баю:
— Лянь Ци благодарит врача за помощь. Если в будущем понадобится что-либо, я непременно исполню вашу просьбу.
Мо Бай, редкий врач с кротким нравом, улыбнулся:
— Молодой господин, не стоит церемоний. Вы — дракон среди людей. По возвращении берегите здоровье.
Городской глава Лянь, не подозревавший о битве за стенами, чувствовал беспокойство. Он боялся, что Лянь Ци что-то заподозрит, и поспешил присоединиться к благодарностям.
Лянь Ци ощущал, что сегодня что-то серьезно не так. Городской глава настаивал на визите к врачу, якобы для профилактики. Хотя отец обычно не был бессердечным, такая забота казалась подозрительной.
В этот момент раздался шум крыльев. Лянь Ци обернулся, его лицо стало жестким. Он попрощался с врачом и вышел.
— Ци! — городской голова, поняв, что скрыть правду не удастся, бросился за ним.
Голубь сел на руку Лянь Ци. Он развернул сообщение, и его лицо изменилось.
— Отец! Лагерь Фан Му атакован. Вы знали об этом, не так ли?
Лицо городского главы застыло.
— Я твой отец. Ты разговариваешь со мной в таком тоне?
Лянь Ци сжал кулаки, изучая лицо отца. Стало ясно: он не только знал о нападении, но и был его соучастником.
— Вы мой отец, но А Шэн — моя сестра. Вы подумали, в какое положение она попадет из-за ваших действий? — голос Лянь Ци был тихим, но полным боли.
— Ты думаешь только о сестре! А люди города, твои родители, Ситянь, Сиюэ — разве они менее важны? — голос отца звучал жестко.
Сердце Лянь Ци похолодело. Он всегда считал отца человеком, временами заблуждающимся, но не ожидал такой жестокости.
— Отец, вы никогда не считали А Шэн своей дочерью, ведь так?
Городской глава остолбенел.
— Молчи! Лянь Ци, ты что, бунтуешь?
— Я не смею бунтовать, — голос Лянь Ци стал ледяным. — Но если бы тетя Юй’э узнала, как вы поступили с ее кровью, разве она обрела бы покой?
— Что ты хочешь сказать?
— Что я хочу сказать? — Лянь Ци усмехнулся. — А Шэн — не ваша дочь. В этом мире нет стен, сквозь которые не просочится правда. Я молчал, но это не значит, что я не знал. Сегодня вы окончательно отреклись от А Шэн, но я — нет.
Он вскочил на коня, его взгляд стал острым, как лезвие.
— Отец, продолжайте ваши игры. Я не останусь с вами. Я верну А Шэн домой.
Городской глава замер, пораженный его словами. Юй’э... та самая красавица шестнадцать лет назад, Фэй Юй’э!
***