И на тебе! Все пошло книзлу под хвост! Сволочной магик едва не свернул шею фениксу, причем для мага оставалось загадкой, как же он смог удержать птицу, способную молниеносно трансгрессировать. Фоукс только и мог, что трястись от ужаса, Альбус первый раз видел такую реакцию. Почему? Ответа не было.
Попытавшись спросить феникса, маг получил в ответ полный страха взгляд, набор сумбурных и невнятных картинок, после просмотра которых он понял, что ничего не понял, и жалобные писки. Все.
Зато неприятности и реакция на сцену в кафе уже успела последовать. Диппет прислал ему письмо с требованием зайти в Хогвартс завтра утром, совы успели доставить пару вопиллеров с гневными сентенциями... Про подмоченную репутацию и говорить не стоило.
Побегав по комнате, Альбус выдохнул, попытавшись успокоиться, и застыл, глядя в окно. Мысли продолжали раздирать мозг. Вопросы множились, а вот ответов на них не было.
Смущало многое. Начать стоило с того, что Альбус так и не смог понять, кто же перед ним. Эльф? Отпадает. У всех видов эльфов есть характерные черты во внешности: удлиненное лицо, высокие скулы, длинные, изящные кисти рук с хорошо развитыми предплечьями.
Орки и так далее, тоже отпадали, они рослые, мощные, ширококостные. Сидхе? Тоже нет! Их выдает кожа, слишком гладкая, слишком ровная, слегка золотистая или молочно-белая. Легкое сияние, исходящее от сидхе скрыть тяжело. Да и трехцветные глаза.
Вейлы, сильфиды и прочие дриады? Можно даже не рассматривать. Только по женской линии, исключений нет. Иномирцы? В частности демоны? Вот эту версию можно рассмотреть, было в этом магике нечто... близкое к выходцам Инферно... но, опять-таки, не совсем!
Ладно, хрен с ним, с происхождением этой высокородной сволочи, есть еще интересные моменты. Ребенок. Малыш, носящий на шее медальон Слизерина. Альбус прекрасно рассмотрел блеск лунного серебра и сияние изумрудов. Две змеи, стоящие в угрожающей стойке - личный знак древнего темного мага. Получить такое можно только по наследству, а раз медальон не таскает взрослый, значит, ребенку он достался от матери.
И кто может быть матерью? Род Слизерин не существует уже достаточно давно, четыре века. У них был только один родственный дом - Мраксы. Насколько он знал, вроде еще даже живые. Или нет? Неважно, главное, что мальчик, скорее всего - Мракс...
Так, надо будет навести справки. А пока - отдыхать. Завтра с утра его ждет Хогвартс и недовольный директор. Впрочем, посмотрим.
***
Сидящий за столом из темного дерева среднего роста осанистый мужчина недовольно смотрел на посетителя, скромно притулившегося на стуле напротив. Хозяин огромного кабинета был уже стар, а по меркам маглов - так вообще древен. Три сотни лет, очень неплохой возраст для чистокровного мага, хотя ни один магл не сказал бы, что сидящий за столом смог столько прожить.
Выглядел он лет на шестьдесят-семьдесят, бодрый, подтянутый, с хорошо сохранившейся фигурой, все еще густой шевелюрой, пусть и совершенно седой, и ясными карими глазами. Морщинистое лицо с резкими чертами украшала залихватская эспаньолка и лихо закрученные усы. Строгая черная мантия с синими вставками, блестящие сапоги и несколько скромных серебряных украшений, маг прекрасно вписывался в обстановку кабинета - все строго, лаконично, функционально.
Посетитель в яркой лиловой мантии выглядел здесь неуместно.
- Мистер Дамблдор, - Армандо Диппет недовольно осмотрел мужчину, бросив косой взгляд на стопку писем, лежащих на столе. - Вчера мне пришло несколько посланий, в которых маги, родители учащихся в данном учебном заведении студентов выражали недоумение и опасение по поводу морального облика некоторых профессоров. В частности вас, мистер Дамблдор.
Альбус попытался было раскрыть рот, но Диппет сделал резкий жест, обрывая еще не начавшуюся речь.
- Хогвартс - элитная школа. Сюда принимают на работу тех, кто сможет учить, передавать юным магам накопленные знания, кто развивает магические дисциплины. Это тяжелый, но почетный труд, который окупается сторицей.
Диппет помолчал, нагнетая обстановку, после чего продолжил.
- Вы прекрасно знаете, мистер Дамблдор, что все желающие преподавать проходят суровый отбор. Учитывается многое. И знание предмета, и умение его преподнести учащимся так, чтобы оные заинтересовались изучаемым предметом, а не просто отбывали повинность. Характер преподавателя, воспитание, магическая сила. И, естественно, моральный облик. Мы не можем себе позволить, чтобы преподаватель, лицо Хогвартса, позорил его какими-либо словами или поступками. Вы проработали у нас пол года. Срок, за который вы сумели произвести на меня хорошее впечатление. Вы аккуратны, умеете работать с детьми, хорошо знаете свой предмет. Однако... недавнее происшествие заставляет задать вопрос...
Маг сложил пальцы домиком, разглядывая сидящего прямо, словно палку проглотил, Дамблдора.
- Вы, вообще, понимаете, что натворили?
- Господин Директор, - Дамблдор собрался, всем своим видом демонстрируя глубокое раскаяние, - то, что произошло - трагическая цепь случайностей, приведшая к недопониманию. Вам прекрасно известно, что Фоукс абсолютно безвреден. Он истинное дитя Света, несущее в себе только благо для окружающих! Феникс очень любит радовать окружающих своими песнями, он любит детей, и не смог удержаться, чтобы не... утешить загрустившего малыша. Мне больно от того, что желание помочь было встречено столь негативно, однако, увы, не в моих силах повлиять на чье-либо мнение. Жаль, что все было понято так превратно...
Маг сокрушенно покачал головой, всплескивая руками. Диппет молча смотрел на него, о чем думал директор, понять было совершенно невозможно, лицо мага выражало только внимание, и ничего больше.
Кабинет заполнился тишиной, мужчины молчали, даже портреты на стенах притихли, практически не шевелясь.
- Что ж, - неожиданно отмер Диппет. - Мистер Дамблдор, вы находитесь на испытательном сроке. Срок этот продлится до окончания учебного года, и только от вас зависит, будете ли вы преподавать дальше или нет. Что же касается вчерашнего происшествия... я пригласил лорда Сит-Ари на встречу, так как хотелось бы получить сведения не только от одной стороны. Вы свободны, мистер Дамблдор.
Маг встал, поклонился и вышел из кабинета, внутренне кипя от возмущения, но сохраняя на лице грустное выражение несправедливо оболганного человека. Альбус неторопливо шел по пустому Хогвартсу (все разъехались на каникулы, да и профессора оправились по домам навестить родных и близких), размышляя о том, к чему привели его поспешность и любопытство.