Когда наши взгляды пересекаются, что-то горячее и волнующее пронизывает меня. Сердце стучит с бешеной скоростью, легкие наполняются дыханием, а разум погружается в безмятежность. Чистая гармония, несмотря на кровь, бурлящую в жилах, на учащенное дыхание и резкий ритм наших тел.
Джуди проводит рукой к затылку, и между бровями проступает линия напряжения. Я чувствую, что она уже на грани. Это заметно по тому, как обнимает меня, настоятельно прося углубиться, удерживая рядом. Я обнимаю ее рукой за пояс, придавая угол, наиболее удобный для нее.
Ее глаза закрываются. Что-то в этом есть странное, не так, как было. Когда выпускает легкий вздох, я замечаю, как в уголках глаз образуются влажные капли. Я осторожно опускаю ее, замедляя движение.
— Пожалуйста, не останавливайся, — тихо шепчет она, распахивая веки и позволяя увидеть слезы. — Пожалуйста, не останавливайся.
Я целую ее слезы, мягко отстраняюсь и, снова входя в нее, делаю это медленно, с каждым движением, словно вкладываю в нее частичку души. Удерживая лицо между ладонями, я прижимаю наши лбы друг к другу, пока не слышу глубокого вздоха. Ее бедра дрожат, мышцы ослабевают, и Джуди тянется ко мне, заплетая пальцы в волосы, и я не сдерживаю стона, вырывающегося из груди, когда наши губы сливаются.
Держи меня, молю ее молча, когда теряю силы и падаю на плечо. Не заставляй жить без тебя.
Проходит время, я вытираю слезы с ее лица и отстраняюсь. Пытаюсь осторожно выскользнуть в коридор, чтобы одеться.
Может быть, так и не получил ничего определенного. Может, мне не суждено остаться здесь, держать ее в объятиях, смеяться вместе, кормить чем-то, кроме хлопьев. Возможно, ей все еще нужно время, чтобы найти ту потерянную часть себя, которая, как ей кажется, необходима. Но Джуди здесь, любит меня, и, как минимум, я могу дать ей пространство для поиска. Верить, что она видит то, что между нами, и не откажется от этого.
Когда я возвращаюсь в спальню, она сидит на краю кровати. На ней желтая футболка — та самая, из поездки. Тот самый винтажный стиль, который я носил в последний раз, когда был здесь, в день, полный счастья. В этот момент я просто не понимаю ее. Не могу даже притвориться, что осознаю, что она думает, надевая это. Как будто не понимает, насколько больно это для меня.
Наверняка это видно на моем лице, потому что Джуди неуверенно сжимает футболку в кулаках.
— Я спала в ней, — шепчет она, опустив взгляд на колени. — Она все еще пахнет тобой.
Что мы делаем, черт возьми?
Как я могу любить ее так сильно — как Джуди может спать в футболке, которая пахнет мной — и при этом мы не можем быть вместе? Какой же абсурдный и зловещий это фарс65?
Но у нее есть проблемы. Серьезные, настоящие проблемы, за которые я никогда не буду осуждать. Поэтому собираю все остатки терпения.
— Ты можешь взять пространство, Джуди. Если это то, что тебе нужно, я не буду против. Но я не закончил, слышишь? И если ты… боже, надеюсь, что это не так. Скажи, что не любишь меня. Это единственный способ, как я смогу тебя отпустить.
Джуди опускает голову, и я сглатываю, будто глотая осколки стекла. Это предел. Я не припоминаю, чтобы когда-либо было так необходимо выплеснуть эмоции или хотя бы разбить что-то. Мне нужно вернуться домой, прежде чем не смогу это сдерживать.
Слеза катится по ее зеке, и я едва слышу собственный голос.
— Просто не затягивай, хорошо?
Я останавливаюсь на выходе из комнаты, поворачивая ручку, чтобы оценить ущерб, который нанес стене.
— Я пришлю кого-то, чтобы это исправить, — говорю я, не оборачиваясь.
Глава 29
Джуди
Кое-что врезалось в память. Лицо Тео, сидящего в машине.
Слезы, падающие на плечо, оставляют мокрые следы на простынях. Я провожу остаток дня в постели, укутанная одеялом так плотно, что с каждым вдохом ощущаю аромат его тела, все еще витающий после утренней близости. Я скучаю по нему. Скучала с той секунды, как Тео отвернулся, еще до того, как перешагнул порог спальни.
Я чувствую себя такой глупой, такой жестокой, такой сломленной. Какой же девушкой — каким, в конце концов, человеком нужно быть, чтобы отвергнуть такую щедрую любовь? Я оттолкнула Тео, несмотря на огонек оптимизма, который все еще мерцал в его глазах, даже когда прощался.
Петуния пытается меня образумить.
— Просто позвони ему, дура. Исправь все.