— Насколько ты хороший водитель?
Он пристегивает ремень безопасности.
— Сейчас узнаем.
Мы выезжаем на дорогу, почти скрытую под потоками воды. Дворники лихорадочно мечутся, но ливень такой сильный, что едва вижу деревья. Тео едет медленно, но я все равно вцепляюсь в подлокотник.
— Насколько сильно ты хочешь домой? — спрашивает он, не отрывая взгляда от дороги.
— Не настолько, чтобы оказаться в кювете.
Он осторожно тормозит, снова проверяет карту в телефоне. Дождь размочил мой пучок, и я стягиваю резинку, встряхивая головой. Капли разлетаются по салону и попадают на Тео.
— Ой, прости.
Он даже не поднимает глаз, вытирая лицо рукой.
— Не то чтобы я стал от этого мокрее. Итак, в городе есть отель, примерно в двенадцати милях30 отсюда. Думаю, это лучший вариант.
— Сможем проехать?
Он включает передачу.
— Давай проверим.
Мы преодолеваем двенадцать миль за сорок пять минут, строго соблюдая скоростной режим и обгоняя лишь пару машин по пути. Синоптики не обманули — дождь не прекращается ни на секунду, пока мы паркуемся и спешим к главным дверям отеля, едва не поскользнувшись на вощеных плитках в вестибюле.
Отель представляет собой странное сочетание старого провинциального шарма и модернизации. Свежая краска и новая мебель в холле соседствуют с темной фанерой стойки регистрации и винтажной плиткой на полу. В углу стоит латунная скульптура быка, будто бы замершего в прыжке, а над головой сводчатый потолок украшен деревянными балками.
— «Одна работа и никакой забавы делают Джека скучным мальчиком»31, — бормочу себе под нос, разглядывая сводчатый потолок, украшенный деревянными балками.
В этот момент из комнаты за стойкой выходит мужчина в бордовом костюме, его внешний вид завершает картину ретро-хаоса.
— А вот и Джонни32, — произносит Тео с легкой усмешкой.
Наши взгляды встречаются, и в его глазах пляшут веселые искорки, когда замечает невольное удовольствие на моем лице. Мы обмениваемся цитатами из фильма, и это… странно.
Не просто странно. Это чертовски странно.
Мы оставляем за собой небольшие лужицы дождевой воды у стойки регистрации, наблюдая, как клерк33 неторопливо стучит по клавиатуре.
— К сожалению, единственные свободные номера находятся на разных этажах: 302 и 426.
Неужели в этом отеле всего два свободных номера? Мне начинает казаться, что остальные комнаты заняты призраками из прошлого.
— Не проблема, — уверенно отвечает Тео, и мужчина бросает на нас странный взгляд, прежде чем снова уткнуться в компьютер.
Я пытаюсь понять, что означал этот взгляд, и осознаю, что стою слишком близко к Тео, пытаясь уловить хоть немного его тепла. Я делаю шаг назад.
— Как будете оплачивать? — спрашивает клерк, принимая карту от Тео.
— Я сама заплачу…
— Не стоит, — качает он головой.
Клерк забирает карту и еще какое-то время возится с терминалом. Наконец, он поднимает два ключа с номерами комнат. Тео берет тот, что ближе; я хватаю другой.
— Ресторан работает до одиннадцати. Он находится в коридоре слева от меня, — объясняет мужчина, указывая направление с грацией стюардессы и щелкая пальцами. — Лифты находятся сразу за дверью справа от вас. И, если не возражаете, в нашем магазине есть кое-какая одежда. Он рядом с лифтами. Пожалуйста, не мочите стулья в ресторане. Если что-то понадобится, звоните.
Я бросаю взгляд на Тео. Его плечи трясутся от подавленного смеха, и я едва сдерживаю улыбку. В этой нелепой ситуации есть что-то невероятно уютное и располагающее.
Комната 302 погружается в кромешную тьму, как только дверь захлопывается за мной.
Я на ощупь пытаюсь найти выключатель, прижавшись спиной к двери в тщетной попытке хоть как-то осветить мрачный закуток, пока яркая вспышка молнии не прорезает пространство за занавесками, освещая торшер в нескольких шагах от меня. Стены комнаты оклеены темно-зелеными обоями, словно укрывающими в гуще леса, а пол застелен толстым потертым ковром с цветочным узором, который явно помнит лучшие времена. Запах сырости и забвения висит в воздухе, заставляя меня чувствовать себя одним из призраков этого места. Я обхожу комнату, включая все лампы одну за другой, и наконец зажигаю флуоресцентный свет в ванной. На мгновение я замираю — взгляд в зеркало вызывает шок: я не узнаю собственное отражение.
Щеки пылают от холода, под глазами размазалась тушь, оставив темные разводы. Волосы — настоящий кошмар: у корней мокрые, а на концах начинают виться, словно лианы в заброшенном саду. Платье настолько пропиталось водой, что стало на несколько тонов темнее первоначального алого цвета, делая кожу бледной и болезненной.