Брови Тео взлетают вверх, словно стая испуганных птиц. Он проводит рукой по волосам, а я быстро отвожу взгляд, чтобы не пялиться на игру мышц. Он что-то невнятно бурчит себе под нос, похожее на «ты явно преувеличиваешь». Румянец, заливающий кончики его ушей, вызывает странное, неприятное сжатие в моей груди.
— Ты серьезно? С каким языческим божеством ты заключил сделку, чтобы так выглядеть и быть шеф-поваром «Времени обедать» шесть лет подряд? Это просто несправедливо, — язвительно замечаю я, указывая на себя. — Поделись секретом, а?
— Шесть лет подряд… И о чем ты, собственно, говоришь? — Его взгляд скользит по мне, с головы до ног и обратно, с легким прищуром, словно он пытается увидеть что-то скрытое за моими словами.
Его наигранная обида вызывает у меня недоумение. На моих губах все еще ощущается фантомный привкус восхищения.
Я откашливаюсь, пытаясь проглотить внезапно образовавшийся ком в горле.
— Неважно. Так ты впустишь меня или прячешь здесь тайную армию официантов? — Я встаю на носочки и, изображая игривость, пытаюсь заглянуть ему через плечо.
— Что? Нет. — Тео тоже краснеет, словно только что понял шутку, но не нашел ее смешной. Он отступает в сторону, пропуская меня в комнату. — Я почти уснул и не в самой лучшей форме для светских бесед.
Я проскальзываю внутрь, пока он не передумал. Короткий коридор, отделяющий нас от тускло освещенной комнаты, кажется почти зловещим в своей темноте. Если бы не узкие стены, приближающие нас друг к другу, я бы с трудом разглядела его глаза.
Я взрослая девушка. Я не должна терять дар речи при виде полуобнаженного мужчины, даже если это он. Во-первых, он мой клиент. Во-вторых, я не испытываю к нему никаких… теплых чувств. Кроме того…
— Ты в порядке?
Неужели его голос всегда был таким низким и хриплым?
— Ага.
Неужели мой голос всегда был таким писклявым и с придыханием?
Я сглатываю, пытаясь справиться с внезапно наступившей сухостью во рту.
— Думаю, тебе стоит… — я указываю на его полотенце.
Боже, почему я продолжаю смотреть на него?
— Точно.
Тео проходит мимо, подхватывая с кресла футболку с нелепой, до боли банальной надписью «Живи, смейся, люби» и боксеры. Я следую за ним в комнату и, словно по инерции, сажусь на край кровати. Он замирает на полушаге, оборачиваясь с таким выражением недоумения, словно увидел привидение.
— Извини, — бормочу я, чувствуя себя полной идиоткой. — Клянусь, я пыталась найти другой номер.
Он отступает к ванной.
— Я тебе верю. Просто… располагайся… Не знаю. Черт, — бормочет он, прежде чем скрыться за дверью.
Я натягиваю слишком большую футболку на бедра, пытаясь заглушить шуршание ткани, доносящееся из ванной. Полуобнаженная в комнате клиента. В рейтинге моих самых сомнительных поступков это определенно занимает первое место.
Дверь тихо скрипит, и Тео высовывает голову из ванной, оглядывая комнату, словно надеясь, что все это ему приснилось.
— Все еще здесь, — произношу я с легкой усмешкой.
Его губы сжимаются в тонкую линию. Он выходит из ванной и направляется к кровати, словно собираясь сесть рядом, но, заметив меня, меняет курс и прислоняется к комоду напротив, скрестив руки на груди. Я отвожу взгляд от его крепких ног, мышцы которых молчаливо подтверждают его слова о том, что он бегун.
— Тебе не обязательно спать в кресле, — произносит он после секундного колебания.
Я бросаю взгляд на крошечный стул в углу и выдыхаю с облегчением.
— Ладно. Спасибо, — отвечаю я с улыбкой, тут же жалея об этом проявлении слабости. Зачем я улыбаюсь ему, сидя здесь в его футболке, практически раздетая? Улыбка гаснет, сменяясь чем-то похожим на гримасу. — Думаю, нам стоит установить некоторые правила.
— Правила? — переспрашивает он, и бицепсы напрягаются под рукавами футболки. — Например?
Я складываю руки на коленях, пытаясь принять уверенный вид.
— Ну, например, мы спим на совершенно противоположных краях кровати. И когда я говорю «краях», я имею в виду, что стоит нам хоть немного пошевелиться — и мы полетим на пол.
— Без проблем, — быстро кивает он. — Что еще?
— Я беру правую сторону.
— Ты в курсе, что я спал именно там?
Я оборачиваюсь через плечо. Конечно, в курсе. Именно поэтому одеяло с правой стороны откинуто. С того момента, как он встал. Голый.
— Поняла, — нервно облизываю губы. — Принято. Я официально уступаю правую сторону кровати.