Теперь уже не солнце согревает щеки, а его взгляд. Я чувствую, как он скользит по моему телу, от губ к шее, задерживаясь на футболке, прилипшей к коже, едва скрывая черный лифчик на фоне мокрого белого хлопка. И в этот миг я понимаю, как это звучит.
— Просто… на ужин, — торопливо добавляю я, теребя край футболки. — Просто провести время. Раз уж тебе так хочется.
Он сглатывает. Пальцы пробегают по волосам в безмолвной попытке вернуть самообладание после почти дерзкого предложения.
— Звучит замечательно, — наконец говорит он, игриво наклоняя голову. — Только не готовь.
Глава 18
Тео
Я только-только осознаю, что это поистине знаменательное событие.
Я стою в гостиной Джуди Холланд, все еще немного ошеломленный. Мы вернулись после нескольких часов, проведенных на воде, и по дороге в ее квартиру заказали жареную курицу.
Это кажется сном. Из ванной доносится шум воды — она решила освежиться под душем. И сама только эта мысль заставляет растеряться: между мной и обнаженной Джуди всего лишь воздух и несколько сантиметров гипсокартона.
С другой стороны, я просто не могу отвести глаз от окружающего пространства. Находиться в ее квартире — словно заглянуть в собственную голову.
На входе горкой лежат кроссовки, готовые заставить меня споткнуться. На кухонном столе стоит открытая коробка «Чириуз», вероятно, частично застоявшаяся. Уютная мебель создает атмосферу домашнего уюта, а диван кажется настолько мягким, что я могу тут же заснуть, как только сяду. На подоконнике стоит высокая, опасно наклонившаяся стопка журналов «Архитектурал Дайджест51», готовая упасть в любую секунду.
Я поднимаю бумажку, лежащую на вершине журнальной горы. Это фотография: два лица, прижавшихся щеками друг к другу и смотрящих в камеру. Джуди слева, ей, судя по всему, лет восемнадцать: глаза плотно закрыты, нос прищурен в смехе. Что-то в выражении ее лица поражает до глубины души: чистое счастье и беззаботность, абсолютно искренние.
Взгляд зацепляется за парня рядом. Я сразу замечаю, как в его глазах отражается тот же глубокий коричневый цвет, что и у Джуди. У него такая же густая шевелюра, и он улыбается в камеру так же игриво. Вероятно, это ее брат, хотя Джуди никогда о нем не упоминала.
— Черт!
Я вздрагиваю, почувствовав, как что-то касается щиколоток. Белый кот смотрит на меня, совершенно не заботясь о тревоге, которую только что вызвал. Он обвивается вокруг ног.
— Тео? Что это было? — слышу я голос Джуди из ванной.
Я поднимаю кота за живот, в основном чтобы отвлечься от звуков, доносящихся из-за стены, пока она одевается.
— Кот напугал меня до чертиков.
Дверь осторожно скрипит, и Джуди входит в гостиную, выглядя сексуальнее, чем когда-либо прежде. Вода капает с влажных волос, падающих на плечи, серые спортивные штаны низко сидят на бедрах, а облегающий топ подчеркивает изгибы. Черт возьми. Сложно не думать о кровати, где-то спрятанной в квартире.
— Ты ей нравишься, — говорит Джуди, подходя ближе и нежно гладя кота, уютно устроившегося в изгибе моего локтя. — Это Петуния. Если бы она тебя не любила, мне пришлось бы тебя выгнать. Здесь все по ее правилам.
— Спасибо, Петуния, — отвечаю я, поглаживая маленькую белую головку. В ответ раздается довольное мурчание. — Ты и сама ничего.
Джуди буквально светится, наблюдая за нами. Вдруг она восклицает:
— О! Твоя рубашка все еще влажная. Давай положим ее в сушилку.
Она бережно ставит Петунию на пол и ведет меня в коридор, из которого только что вышла, распахивая двойные двери, чтобы открыть небольшой шкаф, скрывающий стиральную и сушильную машины. Здесь нет окон, и в полумраке все кажется почти интимным, пробуждая воспоминания о том мгновении в коридоре гостиничного номера, когда я так отчаянно хотел прижать ее к стене и покрыть поцелуями.
Джуди наклоняется, чтобы открыть сушилку, и ее рубашка приподнимается на несколько сантиметров, обнажая небольшую часть поясницы. В последнее время становится все труднее сохранять самообладание. Я зашел так далеко, что порой с ужасом осознаю, как часто забываю о себе. Смотрю слишком долго, стою слишком близко, касаюсь ее так, будто принадлежит только мне, и могу делать с ней все, что вздумается.
Джуди протягивает руку.
— Рубашку.
Ее губы едва заметно приоткрываются, когда я стягиваю с себя рубашку и кладу в ладонь. В этот момент Джуди позволяет глазам скользнуть по моему телу, и я вдруг ощущаю себя уязвимым, обнаженным, как никогда раньше. Этот взгляд, полный скрытого желания и нежности, заставляет забыть обо всем на свете, кроме нее.