— Это моя лодка, гений, — говорю я, отвечая тем же.
Джуди еле сдерживает улыбку, погружая ложку в мороженое.
— Ты когда-нибудь его видел?
Я провожу руками по лицу. Признание требует усилий. Я никогда не говорил об этом вслух, даже маме.
— Это произошло на следующий день после открытия «Ниволи». Он, должно быть, узнал, не знаю как. Но нашел меня и сказал, что ему нужны деньги. Счета, или что-то в этом роде. Я и не спрашивал. Честно говоря, давно не скучал. Не думал о нем. Очень старался разобраться с прошлым, проходил терапию, как только смог себе это позволить. Но в тот день, увидев его, снова стал десятилетним мальчиком. Он перестал со мной общаться, как только получил чек, а через несколько дней я уехал на другой конец страны. Мне было нужно что-то новое.
— Тео, — вздыхает Джуди, глядя в пол. — Ты…
— Глупый? Наивный? Жалкий?
— Нет. Ничего из этого. То, что ты сделал, требует смелости — так открыться. Я просто жалею, что не знаю такого уничижительного слова, чтобы назвать его.
Ее комментарий вызывает невольный смех, и я ожидаю, что Джуди, как обычно, резко обернется и поймает меня. Но на этот раз она позволяет смеяться, отводя взгляд. Это такой чистый знак уважения, что я почти теряю контроль, желая прижать ее к себе и приласкать, пока конечности не затекут.
— Ты первая, кому я это рассказываю, — признаюсь я, надеясь, что это вызовет те же чувства.
— Это много для меня значит, — шепчет она.
Мы смотрим друг на друга так долго, что начинает казаться, будто мир сжимается. Я испытываю непреодолимое желание прикоснуться к ней, сказать что-то еще, прочитать те закоулки разума, которые остаются тайной. В конце концов, Джуди поворачивается к экрану телевизора, но сдвигается чуть ближе и кладет голову мне на плечо.
Ее волосы соскальзывают с плеча и падают на спину, касаясь предплечья. На мгновение я теряюсь — в запахе ее волос и тепле щеки. И в этот момент чувствую что-то. Как будто нечто влажное пропитывает футболку. Она плачет.
Я застываю, разрываясь между нежеланием потревожить ее, если удобно так, и необходимостью видеть, понять, что происходит, и как, черт возьми, это можно остановить. Мгновение спустя Джуди прячет голову в руках, и я с ужасом наблюдаю, как ее плечи дрожат.
— Не надо, — произношу я, чувствуя себя беспомощным. — Почему ты плачешь?
Она трясет головой — это либо «не знаю», либо «не хочу говорить».
Но я не могу этого вынести. Заставляю ее убрать руки, стараясь поймать как можно больше слез, которые она не хотела показывать. Хотя Джуди делает вид, что ничего не происходит, как только я поднимаю ее подбородок, новая волна слез снова скатывается по щекам.
— Пожалуйста, Джуди, — шепчу я, удерживая ее лицо в руках и вытирая слезы пальцами. — Поговори со мной. Что я могу сделать?
— Ничего…
— Пожалуйста, — настаиваю я.
— Я в порядке, правда. Просто дай минуту, — она вытирает нос тыльной стороной руки, а я, чувствуя себя беспомощным, спешу предложить целую гору салфеток.
Видеть ее такой невозможно. Всегда сдержанная, Джуди редко позволяет себе показывать чувства, особенно боль. То, что происходит сейчас, походит на значительный прорыв, но в то же время на что-то катастрофическое, что я должен исправить. Но не могу, пока она не расскажет, что происходит. Поэтому решаюсь на самый простой выход, на то, что, как знаю, ей нужно, когда становится слишком напряженно.
Я поднимаю бровь и с трудом сдерживаю улыбку.
— А мы-то думали, что с ума схожу только я. Ты устанавливаешь совершенно новую планку.
Она смеется, всхлипывая, и я с интересом наблюдаю за тем, как Джуди собирает себя в кучу. Выдохнув, снова берет ложку. И это, черт возьми, оказывается гораздо тяжелее, чем слезы.
Но все же, сегодня она подарила нечто важное. Всего лишь малую частицу того, что жаждал — эмоциональной искренности, которую еще не заслужил. Но я не собираюсь быть жадным.
Час спустя, обменявшись множеством музыкальных хитов, которые задержатся в голове на долгие дни, я нежно укладываю Джуди на кровать, стараясь не нарушить мягкий, мирный вид ее лица. Я изо всех сил желаю оказаться рядом, уютно прижав к себе под пушистым одеялом.
Но не делаю этого. Мы просто друзья. И только друзья. Я аккуратно заправляю одеяло до подбородка, будто готовя буррито52 из нее самой. Задерживаюсь на мгновение, раздумывая, могу ли позволить себе единственное, хотя бы разок. Решив, что не выдержу, если не сделаю этого, оставляю легкий поцелуй на ее щеке.
В этот момент глаза Джуди неожиданно распахиваются, и я застываю, увидев, как она пытается понять, где находится и как сюда попала. Мгновение спустя легкая паника уходит.