Эти слова — явное преуменьшение. Они не могут передать бурю чувств, распустившихся в сердце, обвивших каждый орган, сжимающих при одной лишь мысли о нем.
Дженна, кажется, быстро понимает это, меняя вопрос, глаза расширяются, и она на грани слез.
— Ты его любишь?
Я делаю медленный глоток напитка.
— Пожалуй, уже близка. Пожалуйста, не начинай. Я и сама в панике.
Дженна снова бросает взгляд на него.
— Честно, Джуди, это просто чудо. Я никогда не видела тебя даже близко влюбленной.
— И поверь, я изо всех сил старалась, чтобы так и оставалось, — бормочу я, и Дженна бросает укоризненный взгляд. — Я не знаю, как это произошло. Всего пару месяцев назад я была уверена, что ненавижу его до смерти.
— Разве не говорят, что между любовью и ненавистью тонкая грань? К тому же, вы проводите вместе пять дней из семи. Неудивительно, что чувства меняются так быстро. Почему ты борешься?
Я качаю головой, не зная, как объяснить.
— Все стало таким… легким и комфортным между нами. Мы друзья, и мне это нравится. Но потом…
Потом случаются моменты, как прошлой ночью. Я сидела на диване, ощущая такую плотную близость, словно мы — единое целое. Это чувство накрыло неожиданно, я не успела сдержать слезы. Осознание, шок, страх, а затем облегчение от того, что все еще способна чувствовать после долгих лет, когда сердце было заперто за непреодолимыми стенами.
— Вы когда-нибудь говорите об этом? О том, что между вами происходит? — спрашивает она, теребя рукав.
— Нет, — отвечаю я. — Мы оба на грани того, чтобы все испортить, но я не уверена, что для него это больше, чем просто дружба.
— Знаешь, будь я твоей худшей подругой, влепила бы пощечину за то, что ты ни слова не рассказала.
Я морщусь.
— Прости. Дело не в том, что я не хотела. Просто долго отказывалась это признать.
— Ты хочешь быть с ним?
— Я хочу знать, действительно ли он заинтересован. Не просто говорит, что красива и хочет провести со мной ночь.
Мы обе поворачиваемся, когда он краем глаза бросает взгляд на телефон, лежащий рядом с локтем. Под столом нога начинает нервно подергиваться.
Определенно он.
— Ну, давай выясним, — предлагаю я.
— Хочешь подойти к нему?
— Может быть? Я просто начала волноваться, — я провожу пальцами по волосам.
— Понимаю. Тебе непривычно видеть его вне привычной обстановки, — говорит Дженна, протягивая руку через стол и аккуратно приглаживая волосы. — Слушай, вот что я предлагаю: скажешь слово — и мы уйдем. Но кажется, стоит подойти и посмотреть, что получится. Если станет слишком неловко, я вытащу тебя оттуда. Клянусь, устрою лучшее театральное представление в жизни, как в тот раз, когда убедила бабушку, что, конечно же, все еще девственница, иначе как я сохраню шансы на свое счастье в браке?
— Боже, Дженна! — вскрикиваю я, не в силах сдержать улыбку. — Ладно, ладно, давай сделаем это.
Дженна бросается вперед с таким энтузиазмом, что я едва успеваю допить коктейль. К тому времени, как окончательно отрываюсь от места, она уже вцепилась в спинку стула его друга, закинув ногу на сиденье и приподняв подол платья, демонстрируя бедро. Затем бросает взгляд на Тео.
— …и ты знаешь Джуди, не так ли?
Я почти надеюсь, что ошибаюсь. Что это не он сидит там, и я не чувствую, как по позвоночнику пробегает нервный холодок, когда Тео недовольно оборачивается. Благодарю небеса за то, что все-таки потратила время на сборы. Темные джинсы придают обычно незаметным ногам привлекательность, а шелковый топ достаточно откровенен, чтобы привлечь внимание.
Тео моргает. Недовольство сходит с лица, и он поднимается. Я смутно осознаю восторг на лице Дженны — смутно, потому что с трудом нахожу воздух в легких, изучая его. Присутствие, усиленное в десять раз светом идеальных светильников бара, завораживает. Волосы выглядят гуще, непослушно взъерошены, словно он только что проснулся. Ресницы темнее, невероятно длинные, а глаза — зеленые, как свежая трава весенним утром. Легкая щетина на подбородке заставляет представить, каково это — ощущать его прикосновение к внутренней стороне бедра.
Смотря на него, я понимаю, сколько времени провела в мучительном ожидании. Тео — как эспрессо, мгновенно проникающий в кровь. Я чувствую себя напряженной и возбужденной.
Мы слишком долго смотрим друг на друга — слишком долго. Дженна округляет глаза, словно говоря: «Соберись». Она решает, что я не справлюсь.
— Ну что, вы языки проглотили? Нам тут место нужно, — поворачиваясь к другу Тео, произносит Дженна.