В том же году (322) Птолемей вышел победителем в борьбе с хилиархом Пердиккой, успевшим к тому времени сделаться имперским регентом. С высоты своего положения, которое, Однако, никогда не было признано его соперниками, хилиарх считал возможным отдавать сатрапам категорические распоряжения. В частности, речь шла о погребении тела Александра Великого, которое к тому времени еще не нашло своего последнего пристанища. Сам Александр желал быть похороненным в святилище Амона в оазисе Сива, но это его желание так никогда и не было выполнено. Пердикка хотел отправить тело царя в далекие Эги (в Македонии), в город древних македонских царей и местонахождения их гробниц. Однако Арридей, прежний генерал-адъютант Александра, которому было поручено перевезти тело царя, отказался выполнить этот приказ. Птолемей еще в Сирии уговорил его переправить тело Александра в Египет, где оно сначала было погребено в древнем коронационном центре — Мемфисе. Позднее, но еще во время правления Птолемея I, оно было перевезено в Александрию, где покойный царь был погребен в так называемой Семе («гробнице»). Александр был основателем города, и Птолемей распорядился, чтобы ему были оказаны высшие почести. Отныне Александр был покровителем и патроном державы Птолемеев в течение всего периода, пока она существовала. При его гробнице для отправления культа покойного царя состояли особые жрецы Александра. Это были выходцы на знатных семейств, принадлежащих к кругу македонской аристократии, а при случае эту должность замещали сами Птолемеи. После завоевания Александрии римлянами в 30 г. до н. э. могилу Александра посетил Август. Как рассказывает Кассий Дион (LI, 16, 5), Август неловким движением повредил нос мумии, по это, конечно, легенда. С тех пор мы ничего более не слышим о гробнице Александра, современные археологи также не нашли никаких ее следов.
Уже с давних пор хилиарх Пердикка распознал в Птолемее самого значительного своего противника. Кроме того, Пердикка стремился утвердиться во владении Египтом с его богатыми ресурсами. Птолемей же примкнул к врагам Пердикки, и это послужило хилиарху предлогом для вторжения со своими войсками в Египет (в 321 г.). Однако, прежде чем Пердикка достиг границ Египта, Птолемей должен был предстать перед македонским войсковым собранием, чтобы оправдаться в своем поведении. Поскольку было бы проще простого осудить Птолемея за различные его проступки, и прежде всего за убийство Клеомена из Навкратиса, существуют известные сомнения насчет этого предания{1}.
Соответствует сцена оправдания действительности или нет, но, как бы то ни было, Птолемей вышел из этой переделки невредимым, поскольку пользовался в войске большой популярностью. О походе Пердикки в Египет в источниках имеется немало противоречий, поэтому будет разумным пользоваться указаниями традиции с большой осторожностью. Не подлежит, Однако, сомнению, что в двух столкновениях Пердикка потерпел поражение. Он не смог взять крепости Камелонтейхос и, кроме того, понес значительные потери в людях при переправе через Нил, причем не последнюю роль здесь сыграли глубина реки и прожорливые крокодилы. Очевидно, вследствие понесенных тяжелых потерь в лагере Пердикки составился заговор против командующего. Хилиарх был умерщвлен в собственном шатре, причем главную роль в покушении сыграл Пифон, некогда один из телохранителей Александра. (Птолемей, во всяком случае, знал, чем он обязан этому человеку, так как Пифон вместе с Арридеем был назначен во временные опекуны неспособных к управлению царей Филиппа III Арридея и Александра IV, между тем как над друзьями Пердикки была учинена кровавая расправа. Согласно преданию, не менее пятидесяти человек были приговорены к смертной казни.
Теперь, отразив нападение Пердикки, Птолемей почувствовал себя увереннее. Уважение к нему партнеров возросло в такой степени, что на встрече в Трипарадисе (в Северной Сирии) ему предложили по всей форме регентство в империи (321). Однако Птолемей это предложение отклонил. Он с давних пор избрал для себя Египет, для него важнее всего было расширить и укрепить свои позиции именно в этой стране. Но, чтобы обезопасить страну от вторжения со стороны Палестины, он нуждался в своего рода прикрытии, а таковым, по природным данным, могла быть только Сирия. Быстрым маневром Птолемей занял эту страну, захватив в плен правившего там Лаомедонта. Лагид мог не опасаться никакого сопротивления со стороны жителей Сирии — они никогда не делали попытки восстать против его власти. Все же Птолемей разместил в ряде городов гарнизоны, чтобы защитить их от нападений соседних правителей. Однако с этих пор Сирия оставалась яблоком раздора, из-за которого в последующее время велись многочисленные войны.
Птолемей не имел никакого формального права на Сирию. Это, впрочем, подчеркивали уже современники, например Гиероним из Кардии [Диод., XVIII, 73]. Но Птолемею нужна была эта область, чтобы обезопасить восточную границу Египта. К этому добавилось еще присоединение финикийских городов с их значительным флотом, представлявшим для Птолемея поистине неоценимое сокровище. Правда, его противники, и прежде всего Антигон Одноглазый, неоднократно пытались оспорить у него владение финикийским побережьем, но время работало на Птолемея, а не на его врагов.
В 317 г. Птолемей женился на своей сводной сестре, дочери Лага и Антигоны, Беренике. А зимой 317/316 г. был казнен Эвмен, который после поражения был выдан Антигону собственными воинами. Смерть человека, настойчивее всех защищавшего идею единой империи, была встречена его противниками, в частности и Птолемеем, с удовлетворением, но при этом они упустили из виду, что отныне Антигон получил полную свободу действий в Передней Азии. Это обнаружилось во время конфликта между Антигоном, стратегом Азии, и Селевком, сатрапом Вавилонии. Египетский сатрап в этом споре решительно выступил на стороне Селевка: где бы Птолемею ни предоставлялась возможность нанести удар по центральной власти, этот убежденный партикулярист никогда не упускал подобного случая.
В войне против Антигона (с 315 по 311 г. до н. э.) выступили совместно Кассандр, Лисимах, Птолемей и Селевк. Последний после своего изгнания из Вавилонии нашел убежище в Египте. В этой войне борьба шла также за господство в Греции, которая все еще имела для диадохов большое материальное и идеологическое значение. Властители издавали освободительные манифесты, возвещавшие грекам свободу, — сначала Антигон в 315 г., а затем также и Птолемей в 314 г. Свобода греков становилась постепенно объектом спора в политике диадохов, и в этом споре они наперебой старались опередить друг Друга. Птолемей, как это документально подтверждается, проявлял интерес даже к праздничным агонам греков, но при этом подоплекой всегда были политические цели.
Весьма важным было также вторжение Птолемея на остров Кипр, расположенный на пересечении важных торговых путей. С 313 г. остров Кипр принадлежал державе Птолемея; с правителями целого ряда кипрских городов Лагид находился в союзнических отношениях. Наместником на острове он назначил своего брата Менелая, после того как оказался неудачным предыдущий опыт с царем города Саламина Никокреоптом, который дал Антигону склонить себя к измене Птолемею. С этих пор Менелай был представителем Птолемея на острове. Он занимал положение царского наместника и носил титул стратега Кипра (засвидетельствованный для него Павсанием титул сатрапа, вне всяких сомнений, неточен). на 313 г. падает также восстание в Кирене. Птолемеевский гарнизон на акрополе был осажден, однако войску под командованием стратега Агиса удалось подавить восстание. Можно ли отнести знаменитую диаграмму (см. выше, с. 42) ко времени этого восстания — решить нельзя. Но в любом случае с 313/312 г. Кирена была прочно связана с Египтом. Вполне допустимо, что восстание было спровоцировано извне, чтобы чинить Птолемею трудности, в первую очередь в его политике в Греции, но на этот счет источники ничего не сообщают.