- Рома, это спонсор, который поддержит наш проект. Там нужно, чтобы двадцать пять процентов своих вложений было, тогда оставшиеся семьдесят пять область даст.
- А! – заорал Роман, лицо его стало красным, как помидор. – Я так и подумал! Вот почему ты мне не позвонила. Вы с Галькой расплачиваться ехали! А я помешал?!
Дарья вскочила на ноги:
- Ты что говоришь, Рома? Как тебе не стыдно такое думать про собственную жену?
Она попыталась обойти мужа и пройти на кухню, но Роман снова толкнул ее на диван:
- Это мне должно быть стыдно? Или тебе? Шлюха!
- Не смей так со мной разговаривать! – заплакала Даша и снова попыталась подняться и уйти. Но Роман наотмашь ударил ее по лицу так, что Дарья отлетела на диван, стукнувшись головой о деревянный подлокотник.
-То-то, я смотрю, муж тебе плох стал! Как же, простой сварщик, а тут бизнесмен, предприниматель! Любовник твой, да? Признавайся, было у вас что-то?
Дарья вжалась в угол дивана и с ужасом смотрела на мужа. Роман и раньше закатывал скандалы из ревности, но руки на нее никогда не поднимал. Даша не ожидала, что ее муж способен на такое.
- Рома, успокойся. Я виновата, что не предупредила, но только в этом. А в машину к Жилину садились, потому что дождь же проливной, а он предложил нас с Галей развести по домам. Зонт то я забыла дома, а ты трубку не брал. Я звонила тебе после совещания, проверь.
- Это что сейчас мода такая, на ночь глядя, садиться в машину к малознакомому мужику? – не успокаивался Роман, тараща глаза на жену и еле сдерживаясь, чтобы снова не ударить.
- Почему малознакомому? Говорю же, его начальник привел, он же по работе! – Дарья заливалась слезами и молила про себя Бога, чтобы муж успокоился. Ей было страшно и стыдно, что это происходит с ней.
- Значит, ты его все-таки давно знаешь, любовники значит? – Рома снова сделал шаг к жене, но тут зазвонили в дверь.
- Открой, - умоляющим голосом попросила Даша. – Это, наверное, бабушка Анжелику привезла.
Роман, нехотя пошел открывать дверь.
Дарья метнулась к зеркалу, вытерла кровь, сочившуюся из разбитой губы. «Только бы Лика ничего не заметила», - подумала она.
- А вот и мы! – послышался из прихожей голос матери Даши Маргариты Евгеньевны. – Даша, ты где?
- Папа, я уже уроки сделала, - похвасталась Лика, снимая пальто. - Мне дедушка помог.
- Молодец, - хмуро сказал Роман, запер дверь, вернулся в комнату и сел на диван, как ни в чем, ни бывало.
Маргарита Евгеньевна с Ликой вошли следом. Посмотрев на Дашу, мать сразу все поняла:
- Что у Вас опять случилось? – спросила она, переводя взгляд то на дочь, то на зятя.
- Ничего. Не лезьте не в свое дело, - буркнул Роман, поднялся и ушел в спальню.
- Даша, он что, ударил тебя? – Маргарита Евгеньевна обеспокоенно посмотрела на распухшую верхнюю губу дочери.
- Кто ударил? – часто заморгала глазами Лика, собираясь заплакать.
- Никто меня не ударил, не волнуйся, доченька. Ты ужинала у бабушки? – спросила Даша, стараясь отвлечь Лику. Руки у Дарьи до сих пор тряслись, она спрятала их в карманы платья.
- Конечно, мы ее покормили, - раздраженно сказала Маргарита Евгеньевна. – И уроки сделали. На Вас что ли надеяться? Вам вечно не до нее! Укладывай спать ребенка. Я поехала домой.
Она поцеловала Анжелику и направилась в коридор.
- Мама! – тихо позвала Даша. Ей хотелось пожаловаться матери, но нельзя было говорить при дочери, да и спать Лике надо, завтра в школу.
- Что еще? – обернулась Маргарита Евгеньевна.
В это время из спальни в семейных трусах вышел Роман и прошествовал в туалет, не стесняясь тещи.
- Ничего, - сказала Даша упавшим голосом.
Глава 2.
На следующий день Дарья, как могла, замаскировала разбитую губу и отправилась на работу с твердым намерением подать на развод. По дороге она все спрашивала себя, почему она уже два раза уходила от мужа и возвращалась? Почему она прощала грубые слова и презрительное отношение? Ведь Роман не был таким сначала, он действительно любил ее. Или ей так казалось? Каждый раз, когда он, ползая на коленях, просил прощения после очередной ссоры, Дарья верила ему, что на самом деле, Рома не сможет жить без нее, и если она уйдет, что-нибудь сделает с собой. И что же теперь? Как он мог ударить ее? Неужели она, прощая его снова и снова, дала понять, что будет терпеть и дальше, будет сносить еще худшее отношение к себе.