Таня получила свой паек и уже собиралась уходить, но притормозила. «Ты же хотела поговорить», — напомнила она себе.
Таня подошла к девушке с короткими черными волосами и пирстингом в губе.
— Милая, можно с тобой поговорить?
Девушка замялась:
— Ээээ… ну….
Подобное развитие событий не вписывалось в ее сценарий. Девушка оглянулась на своих коллег, ища у них подсказки, как себя вести в такой ситуации. Другие волонтеры пожали плечами.
— Да не бойся, я тебя не съем, — хмыкнула Таня. — Вопрос есть один.
— Ок, — кивнула черноволосая.
Они отошли на пару шагов. К ним направился, дежуривший недалеко милиционер.
— Все нормально? — поинтересовался он.
— Да, все ок.
Милиционер не ушел. Он сверлил Таню взглядом, будто она преступница какая-то. Это было неприятно, но Таня старалась не обращать внимание.
— Милочка, вот, ты волонтер, так? Ты должна помогать таким как мы?
— Эээ, ну да, — настороженно ответила девушка.
Таня продолжила:
— Ты же должна знать какие-нибудь центры или организации, которые помогут восстановить документы, помогут с работой и, — Таня поджала губы. Вдруг она заговорила быстро и так эмоционально, выпуская наружу все свои мысли, всю свою боль:
— Я больше не могу жить на этой свалке. Я хочу выбраться! Хочу нормальную жизнь! Не для себя прошу, для него!
Таня погладила живот.
— Он не должен питаться помоями и спать в зассаном одеяле. Родная, помоги!
По щекам катились слезы, Таня вытерла их тыльной стороной ладони.
— Да, да, конечно, — засуетилась девушка-волонтер. Она достала из кармана телефон, пальцы быстро-быстро забегали по экрану.
— Есть такие организации. Вот адрес. Ваупшасова 42.
— Подожди, дорогая, я же так не запомню. Может у тебя есть, где записать?
Девушка задумалась.
— Минутку.
Волонтер достала из бардачка машины блокнот, записала адрес, вырвала лист и протянула его Таня.
— Спасибо, милочка!
Таня схватила лист и быстро спрятала его в карман. Оглянулась. Ее соседи занимались свои делами. Кажется, никто не заметил.
Вечером у костра ей все же устроили допрос.
— Танюх, что ты хотела от этих волонтерих?
— Да, попросила их больше не привозить макарон, — Таня изо всех старалась сделать так, чтобы слова звучали непринужденно.
— Лучше пусть носки теплые привезут или варежки или…
— Ну, ты и дура! — воскликнул Игорь.
Его слова стеганули Таню словно ремнем. Она даже дернулась, села ровнее.
— Нафига перед ними унижааться, что-то выпраашивать, — Игорь нарочно растягивал слова, так они звучали язвительнее.
Он скрючился, вытянул руку, затряс ею, подражая уличным попрошайкам и заблеял:
— Дайте нам, пожалуйста, теплые носкииии и ваааржки. Мы тут бедные-несчастные. Тьфу!
Игорь сплюнул.
— Мы свободные люди! Мы сами себе все найдем и раздобудем. Я запрещаю тебе унижаться и выпрашивать что-то у волонтеришек! Ты меня поняла?
Игорь строго посмотрел на Таню. Она поджала губы. От слов мужа захотелось плакать. Таня напряглась, чтобы сдержать подступающий к горлу комок, и тихо прошептала:
— Поняла.
Ночью она не смогла уснуть. Произнесенные вечером слова застряли в мыслях, словно кусочек мяса между зубами: пока не достанешь, не успокоишься!
«Он не пойдет с тобой», — едко шептал внутренний голос. От этого становилось так горько. Таня крутилась с боку на бок, пытаясь примирить свои мечты и надежды с реальностью. Под утро она решила: «Неважно, что он сейчас думает. Вот, родится ребенок, Игорь сам поймет, что малышу не место на свалке!»
Таня перевернулась на другой бок, прижалась к мужу. На улице завывал ветер.
«А если не поймет, я его уговорю!»
С этой мыслью она уснула.
***
Таня долго думала, под каким предлогом выбраться в город. Ей казалось, что Игорь догадается, что она врет. Таня перебирала различные варианты и тут же их отбрасывала.
Пошла в магазин? Игорь, в лучшем случае, будет кричать, что все можно найти на валу. В худшем — начнет издеваться, сравнивая ее с городской попрошайкой. Сказать, что ушла за водой, а самой съездить в центр? Нет. Поход за водой займет от силы три часа, а не весь день. Соврать, будто отправилась в душевую? Тут же увяжутся Олька с Любкой. Будет выглядеть подозрительно, если не взять из с собой. Да и они потом обидятся.
Когда Таня начинала злиться от круговорота мыслей, то вскрикивала в сердцах: «Да катись оно все на! Просто возьму и пойду!», но не шла. Она оправдывала это то плохим самочувствием, то плохой погодой, то важными делами на валу. Все, обязательно завтра! Но завтра переносилось на послезавтра, а то и на следующую неделю.