Но даже дай она себе волю - это бы ничего не изменило. За нее все решили другие, и плакаться на судьбу ей было некому. Ее мать давно умерла, а для отца она всегда была лишь источником головной боли и расходов, пусть и небольших, включавших в себя оплату обычной закрытой школы и покупку ей минимума одежды. Меньше года назад он с огромнейшим облегчением перепоручил заботы о своей единственной дочурке королю, и тут же благополучно забыл о ее существовании.
Для Юлианы это не стало потрясением - они никогда не были особо близки, да и виделись крайне редко, так как ее школа была за полтысячи километров от родного дома. Но все же ее душа саднила от той особенной боли, которая мучает несправедливо отвергнутых родителями детей.
По радио стали передавать новости и Тони попросил шофера сделать звук погромче.
"Сегодня ночью валькинорские хакеры предприняли очередную масштабную кибератаку на серверы Министерства обороны, - сообщил диктор. - Наши службы безопасности успешно отразили все попытки взлома и теперь старательно латают обнаруженные в программе защиты бреши.
Немного о международной политике.
Вчера вечером Его Величество король Оберон отверг предложение Организации Независимых Государств по сокращению ядерного вооружения. Глава ОНГ выразил свое недовольство и пригрозил еще больше ужесточить санкции против Талинальдии."
- Куда ж еще больше? - озабоченно пробормотала Юлиана.
- Считаешь, что мы уже и так достигли дна? - невесело хмыкнул принц. Она кивнула.
"Сегодня отмечается тринадцатая годовщина со дня взрыва звездолета "Мечта", - продолжались новости. - Как вы все знаете, он был уничтожен экстремистами сразу после возвращения из первой межпланетной экспедиции и послужил причиной крупнейшего международного скандала..."
Оберон содрал с себя наушники, протянул руку к радио и выключил его.
- Не могу это слушать! - сердито сказал он. - Сколько уже можно пережевывать это событие? Ну, было и было! Толку теперь сокрушаться об этом?
- Вам с Юлианой везет, вы застали "Мечту", а я нет! - со вздохом посетовал Энтони.
- Мне было полгода, когда она отправилась в экспедицию! Я ее тоже ни разу не видела! - возразила девочка.
- Зато ты жила в то время, когда она еще была цела!
. Замызганная зелень трассы сменилась свежей и сочной, и королевский лимузин въехал на территорию Эстевийского государственного университета. Из следовавших за ним машин сопровождения выбежали четверо телохранителей и замерли по обе стороны от лимузина, ожидая сигнала хозяина.
Король сделал едва заметный взмах рукой, дверцы машины тут же открылись, и пассажиры стали выбираться наружу.
Первым вышел сам Оберон - импозантный мужчина средних лет. Прожитые годы уже успели вытравить яркость с его когда-то пепельно-русых волос, а болезни сделали их тусклыми и ломкими. Некогда картинно-красивое лицо потеряло свою живость и упругость, а пленявший придворных красавиц изумрудный взгляд стал жестким и отталкивающим.
За ним на асфальт ступил одетый в элегантный черный костюм Энтони и ободряюще улыбнулся Юлиане.
- Готова? - преувеличенно бодро спросил он.
Она нерешительно кивнула головой, от чего ее доходившие до подбородка волосы мягко скользнули на лицо, и выбралась наружу.
Мужчина тут же взял обоих детей за руки, словно опасаясь, что они разбегутся без такой предосторожности, и повел их по кленовой аллее в сторону университетского комплекса.
- Жара-то какая! - пробормотал мальчик, тайком от отца расстегивая верхнюю пуговицу своей белоснежной рубашки. - Даже боюсь представить, как чувствует себя Юлиана! Папа, обязательно было наряжать ее в эту проклятую форму?
- Энтони, конечно обязательно! - легонько сжимая хрупкую девичью ладошку, ответил сыну Оберон. - Эта форма - не просто одежда, это - символ всесилия, неотвратимости расплаты за дурные помыслы! Она поможет окружающим научиться принимать Юлиану не просто как мою воспитанницу, а как будущего инкатора. Да и ей самой тоже посодействует осознать себя в новом качестве.
Девочка смущенно посмотрела на свой длинный, до щиколоток, сизо-синий приталенный мундир и покраснела. В нем она чувствовала себя ужасно неловко, словно он был ею украден. Она до сих пор не понимала, почему король решил сделать ее в будущем одним из инкаторов - самых могущественных людей в государстве после него самого.
Другой бы на ее месте прыгал от счастья, но на взгляд Юлианы у этой должности была куда больше минусов, чем плюсов, и она воспринимала милость Оберона как пожизненный приговор. Зато жители королевства восприняли это назначение как сенсацию.