Она бросила на Карминского кричавший о беспомощности взгляд и съежилась от каменной суровости его лица. Только бившаяся на лбу жилка выдавала его крайнее недовольство ею, а значит, бесполезно было даже надеяться на то, что он возьмет дознание на себя.
Лучезарно улыбнувшись, Жнец дружески похлопал Брюса по плечу.
- Ну, вы тут оставайтесь, а у меня дела. Приятно было познакомиться!
Сжав на прощание свободную руку арестанта, словно тот было его давним приятелем, Карминский вышел из камеры, противно скрипнув дверью. Охранники усадили Майтона в фиксирующее конечности кресло и отошли к двери.
Наступила неловкая пауза. Все ждали распоряжений Юлианы, а она прилагала огромные усилия, чтобы держать лицо и дышать ровно, а не хватать ртом воздух, как загнанная лань. Ее ноги потеряли устойчивость и напоминали ей надломленные спички, готовые лишить ее опоры в любую секунду. Опасаясь потерять сознание, она села за стол и заставила себя смотреть на пленника. Минуты шли в полном молчании, которое никто не имел ни малейшего желания нарушать.
«И что мне теперь делать? – в полной панике думала девушка, чувствуя себя гораздо хуже, чем если бы ее заперли в серпентарии с гремучими змеями. - Он и не собирается говорить со мной! Какой жалкой дурочкой я, наверное, смотрюсь со стороны!"
Она бы очень удивилась, узнав, что Майтону тоже вдруг стало не по себе под неподвижным сумрачным взглядом ее серых глаз.
Снова резко скрипнула дверь, ржавой пилой дернув ее по натянутым туже струн нервам, и в блок зашел палач Карминского. Охранники как по команде покинули помещение.
Рэндольф мельком взглянул на свою жертву и стал привычно возиться с инструментами. Брюс усиленно делал вид, что эти приготовления его нисколько не трогают, но его взгляд то и дело невольно возвращался к жилистой спине палача, закрывающей собой стол с тускло поблескивающим металлом.
Давно пора было начинать, но Юлиана не смела даже рта раскрыть, опасаясь, что вместо слов с ее губ сорвется невнятный хрип. Еще несколько минут прошли в гробовой тишине, а она так и созерцала своего скованного по рукам и ногам собеседника, пытаясь войти в роль стороннего наблюдателя.
- Я готов, госпожа, - попробовал ей помочь прекрасно осведомленный о ее отвращении к насилию палач. – Прикажете начинать?
- Вот так сразу? – криво усмехнулся Майтон, пряча под маской иронии нарастающий внутри страх. – Даже толком не познакомившись? Разве вы не хотите узнать для начала хотя бы мои анкетные данные? Ну там, где родился, когда женился? Или спросите почему я решил посвятить жизнь борьбе с вами – я охотно отвечу вам!
- Обойдусь без предыстории, - неожиданно ровно для себя ответила ему Юлиана. - Что толку вспоминать прошлое? Даже если вы мне расскажете душераздирающую историю о гибели вашей семьи во время атаки талинальдийцев, это не послужит в моих глазах оправданием вашим нынешним действиям. Вместо этого я с удовольствием послушаю, куда вы заложили взрывчатку.
От ее бесстрастного тона Брюсу стало нехорошо. Узнав, что его будет допрашивать эта девочка, он рассчитывал хорошо поразвлекаться перед тем, как она со слезами убежит звать на помощь Карминского. Но теперь он усомнился в том, что веселье состоится.
- Просто так взять и рассказать? – изобразил удивление он. - И лишить вас удовольствия позверствовать и показать, кто здесь хозяин? Эй, я хочу знать, что делают инкаторы с жалкими побежденными!
Юлиана окончательно взяла себя в руки. В конце концов, пока это только обычный разговор. И сбудутся ли ее страхи, зависит только от нее.
- Это не доставит удовольствия ни мне, ни вам, так что мы вполне можем обойтись без этого садомазохизма, - заметила она.
- О нет! – хрипло рассмеялся диверсант. - Я просто жажду посмотреть на женщину-инкатора в деле, и ни за что не упущу такую возможность! Начнем?
Палач вопросительно посмотрел на герцогиню: ему давно хотелось перейти к делу, заставить этого чересчур распустившего свой дерзкий язык врага говорить только по существу. В отличие от Делайн, он ни секунды не сомневался в том, что его усилия увенчаются успехом, вот только без ее команды ничего делать не полагалось.
- Ну же, леди, начинайте! - поторопил ее Брюс. – Я сгораю от любопытства!
- Что ж, тогда давайте поговорим, - улыбнулась ему в ответ она.
В следующие полчаса Юлиана перепробовала все, чему ее учили, пытаясь и так и этак найти подход к своему пленнику, но безуспешно. Как и предупреждал Карминский, тот либо умело уходил от ответов, либо издевался над ней, щерясь в снисходительной улыбке. Он до сих пор не верил, что у нее хватит мужества отдать приказ его пытать, и с каждой минутой бесплодного разговора эта вера крепла.
«Тебе просто нужно дать знак Рэндольфу, и он все сделает за тебя», - уговаривала себя давно признавшая поражение девушка, в то время, как Брюс вслух смаковал подробности грядущего теракта.
- Соседнее здание тоже зацепит, - со знанием дела рассуждал он, намеренно провоцируя ее. – Жертв будет не меньше восьми тысяч. Надеюсь, завтрашний день у вас каждый год будут отмечать, как день траура! А я стану своим национальным героем! Мне это так нравится! Я просто млею от счастья, когда вижу свое имя в заголовках газет!
Юлиана понимала, что зря теряет время в попытках договориться с этим человеком по-доброму. Он явно настроился на мученическую смерть и уже мнил себя зачисленным в лики валькинорских святых. Она потерла разнывшиеся виски и кивнула кисло глядящему на нее палачу, давая знак начинать.
Тот удовлетворенно крякнул: он уже думал, что его так и отправят обратно, не дав даже приступить к работе. Уперев руки в бока, он злорадно усмехнулся Майтону:
- Ну что ж, начнем делать из тебя героя! С какого места ты бы предпочел начать свою трансформацию – с руки или с ноги?
«Я присутствовала при этом много раз, и сегодняшние пытки ничем не отличаются от тех, что были прежде… » - успокаивала себя Юлиана, еле сдерживая сотрясавшую ее тело дрожь. Хорошо, что ни Рэндольфу, ни их жертве было не до нее: они буравили глазами друг друга и даже не смотрели в ее сторону.
После убийства Виктории герцогиня научилась входить в состояние транса, и делала это каждый раз, когда мозг, отказываясь воспринимать происходящее, норовил впасть в истерику, как было сейчас. Постаравшись отключиться от резких вскриков Брюса, она представляла себя гранитным памятником, вросшим в землю. Старым обветренным памятником, простоявшим на равнине несколько сотен лет, которому нипочем любые бури. Бездушным камнем, не знающим что такое чувства и эмоции, не умеющим страдать и сопереживать.
Сколько времени она провела вне времени и пространства, Юлиана не знала.
- Ваша светлость! – вырвал ее из безвременья голос палача.
Она встрепенулась и посмотрела на свою жертву. Скрючившийся от невыносимых мук, Брюс крепко сжимал зубы.
- Черт! Даже не представлял себе, что может быть настолько больно! – поднимая голову, просипел он. – А вы гораздо выносливей, чем кажетесь, леди! – хрипло рассмеялся он. Даже адская боль не смогла уничтожить свойственную ему насмешливость. - Теперь я знаю, как вас зовут! Вы - Леди Боль!
- Замечательное имя, мне нравится, - сухо похвалила его Юлиана. – А теперь давайте перейдем к интересующей меня теме. Где бомба?
К ее величайшему удивлению Майтон заговорил. Рэндольф, как всегда, оказался на высоте и, в отличии от нее, смог развязать ему язык. Узнав все, что нужно, Юлиана молча покинула камеру.
Прикрыв за собой дверь, она собиралась поскорей сбежать из этого кошмарного места, где она нарушила свою клятву любой ценой избегать насилия, но сегодня ей фатально не везло – навстречу ей, широко улыбаясь, шел Карминский.
- Леди Боль! - умиленно складывая руки, воскликнул он. - Какая прелесть! Юлиана, ты ведь и в страшном сне не могла представить, что получишь такое знаменательное прозвище, да? Мне доставит огромное удовольствие оповестить о нем всех! Моя ученица – Леди Боль! Этот Майтон - просто поэт! Теперь ты станешь знаменитостью, дорогая! Это же надо - расколоть матерого негодяя, да еще и услышать из его уст в свой адрес такой комплимент! Я сейчас лопну от гордости!