На вопрос о проявлении магии Шон ответил лаконично: испугался, стал невидимым и неосязаемым. Но судя по тому, как его руки сжались в кулаки, а в глазах полыхнуло застарелой болью и едва ли не ненавистью, полная версия истории была такая, что нам с волком и драконом в придачу куда там браться. Направленность — скрытность. Факультет вписала тот же, что и себе. Не сказать, что Шон это оценил, но, поскольку не смог предложить ничего взамен, крыть ему было нечем.
Тяжелые на вид двери академии открылись бесшумно, стоило их коснуться. Шагнув внутрь, я на мгновение остановилась, пораженная увиденным.
Пол из гладкого белого мрамора, отполированного настолько, что отражал все, что находилось выше, как зеркало. Каждый шаг отдавался легким эхом, что и неудивительно, учитывая размеры холла. Пожалуй, здесь не будет тесно, если вдруг решат собраться все студенты и преподаватели академии.
Потолок был настолько высоким, что даже при желании трудно было разглядеть его детали. Там, в тенях, угадывались сложные своды и переливающиеся магические символы, подсвеченные то золотистым, то голубоватым сиянием. Эти огоньки то вспыхивали, то гасли, будто звезды на ночном небе.
Сквозь высокие окна лился дневной свет, мягко освещая пространство. Витражи играли всеми цветами радуги, бросая на мрамор яркие пятна, усиливая впечатление нереальности этого удивительного места.
Не меньше прочего поражала красота лестниц, располагавшихся у каждой стены. Похоже, каждая вела в свое крыло. Широкие, из серого камня, с ажурными перилами из непонятного серебристого, слегка мерцающего металла. Ступени казались вечными — на них не было ни единой трещины или следа времени.
По периметру холла расположились массивные колонны, украшенные резьбой, изображающей сцены из истории магии: переплетения светящихся заклинаний, драконов, магов… Мм? Человеческие маги раньше воевали с драконами? Или они воевали с кем-то иным, будучи на одной стороне? Я бы с удовольствием рассмотрела эти картины поближе, но стоило нам сделать шаг, как откуда-то сбоку вышел строгий мужчина в форменном кителе с вышитой эмблемой академии.
Он нахмурил густые брови и жестом велел показать наши бланки. Я почувствовала, как внутренности скрутило в узел. Пожалуйста, ну возьмите нас, я уже практически влюбилась в это место!
— Вот, — бросил Шон, чересчур экспрессивно почти швырнув бланки на массивную ладонь мужчины.
К счастью, того это нисколечко не смутило. Он бегло пробежался по строчкам и коротко кивнул. Затем указал на один из коридоров, что лучами расходились в разные стороны.
— В самый конец коридора. Там ждите.
После чего вернул бланки. Я их быстро схватила, пока он не передумал, и потащила Шона за рукав в указанном направлении. Я считала, что меня утром бил мандраж? Похоже, я ничего не знаю о мандраже, ибо сейчас меня трясло так, что даже рыжий то и дело бросал на меня удивленно-обеспокоенные взгляды.
— Да успокойся ты. Или у тебя припадок? — шепнул он мне. И лишь широко улыбнулся в ответ на мой рассерженный взгляд.
Как ни странно, от этой его подколки мне стало чуть легче. И порог зала я переступила… конечно же, не будучи абсолютно спокойной! Но хотя бы зубы не стучали и коленки тряслись значительно меньше.
Зал оказался больше, чем я ожидала, и холоднее, чем хотелось бы. Полированный камень отражал свет из высоких окон, отчего все казалось слишком ярким и в то же время безликим. Единственная мебель — длинная скамья вдоль одной из стен. На ней уже сидело несколько человек. Стоит ли удивляться, что только один парень не был увешан фамильными драгоценностями с ног до головы? То ли вкус имеется, то ли из обедневшей аристократии. Правда, именно он первым и окатил нас презрительным взглядом. Я-то ладно, а Шон, среагировав, издевательски ему подмигнул и потащил меня сесть на скамью именно с его стороны! Мои попытки упереться не принесли никакого успеха.
— Привет, — лучезарно улыбнулся Шон, довольно жмурясь, как большой рыжий кот.
И… никто ему не ответил. Тот парень просто отвернулся, а остальные с самого начала на нас не реагировали, словно мы пустое место… Или в этом и смысл? Черт их знает. Между собой тоже никто не говорил, хотя вроде запрета на это не было. Нам ведь сказали бы об этом на входе? Лишь шорох одежды и иногда громкий скрип подошвы по полу нарушали тишину.
— Что тут? — тихо спросил Шон минуту спустя, не скрывая раздражения. — Чего ждем?
Я едва успела пожать плечами, как из угла, где тени казались особенно густыми, вышел человек.
Он двигался плавно, как хищник, готовящийся к прыжку, а его лицо было... Никаким. Ни улыбки, ни намека на эмоции. Лишь холодная, пугающая маска. На контрасте с языком тела это выглядело еще более жутко. За ним из воздуха возник письменный стол, такой массивный и идеально гладкий, что казалось, будто он вырос из самого пола. Мужчина сел, осмотрел присутствующих и заговорил: