Я обернулась к нему, не понимая.
— Какие еще дикие?
Ветер пронесся по поляне, взметнув пряди моих волос. Где-то вдалеке зашелестела трава — природа жила своей жизнью, но сейчас мне казалось, что все звуки вокруг вдруг стали глуше, неестественно далекими.
— Те, что родились без человеческой ипостаси. Или те, кто ее утратил.
Внутри что-то неприятно дрогнуло.
— Как такое возможно?
Эрик пожал плечами.
— Крайне редко, но случается, что по какой-то причине разумная часть растворяется в звериной.
На фоне темнеющего неба драконы казались чернильными тенями — их силуэты пульсировали в закатном свете, движения оставались размеренными, тяжелыми, как у существ, которым некуда торопиться.
— Навсегда? — зачем-то спросила я.
Голос вышел тише, чем я хотела.
— Кто знает, — вновь пожал плечами Эрик. — Я не слышал, чтобы кто-то из диких возвращал себе разум. Но я не так давно попал на драконьи земли, изучал все о них… о нас по книгам.
Он замешкался на последней фразе, будто сам не до конца понимал, кем себя считать. Я медленно выдохнула, заметив его короткую заминку, но мои мысли снова вернулись к главному.
— Я все равно не верю, что он мог меня бросить, — тихо, но упрямо сказала я, вновь глядя Эрику прямо в глаза.
И тут он резко развернулся ко мне. Так быстро, что я не успела отпрянуть, и в следующий миг его рука сжала мое запястье. Под его ладонью вспыхнуло пламя, я испуганно вскрикнула и затаила дыхание, мгновением спустя осознав, что я чувствую.
Жарко. Не больно. Но очень жарко. Я дернулась, но он не разжал пальцы.
Эрик смотрел не на меня, а куда-то глубже — как будто видел сквозь кожу, сквозь кости, до самой сути. Его глаза потемнели. И я вдруг почувствовала что-то необычное, будто пламя ластилось ко мне, как живое, отдаваясь странной пульсацией у меня внутри.
— Иллюзия? — растерянно пробормотала я, не понимая, к чему эта демонстрация.
Но Эрик указал взглядом вниз, и в тот же миг я забыла, как дышать. На траве под нашими ногами расползались обугленные пятна. Искры, слетающие с наших рук, прожигали землю, оставляя после себя только пепел.
— Ты дракон, Эланира.
Тишина. Вдох. Треск разгорающегося у наших ног костра, который Эрик погасил одним недовольным движением свободной ладони.
— Что? — слова вырвались еле слышным шепотом.
Эрик наклонился ближе, его дыхание коснулось моей щеки.
— Ты еще не обратилась, поэтому другие не чувствуют. Пока не чувствуют, думая, что ты простая человечка.
Я замерла, пытаясь осознать сказанное.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Потому что хочу помочь. Ты должна забыть Дрейка и принять предложение Серхио. Для твоей же безопасности.
В груди вспыхнула злость.
— Безопасности?! — В голосе проскользнула горечь. — Ты сейчас серьезно предлагаешь мне пойти к нему? Встать рядом, как покорная игрушка?
Он молчал.
Я зло усмехнулась.
— А ты? Ты что, тоже принял его предложение? И теперь хорошо устроился? Ну конечно, он посадил тебя на трон, пригрел теплое местечко, почему бы и не подчиняться ему во всем, так ведь?
Я бросила это почти со смехом, но смех был пустым, без капли веселья.
Эрик вскинул голову, и я увидела, как в его глазах вспыхнул гнев.
— Дура! Я пытаюсь тебя защитить! — практически прорычал он.
Воздух сгустился, словно перед грозой. Я отшатнулась, но только на секунду.
— А ты мне кто? — прошипела я. — Муж? Парень? Друг?
Слова сорвались с губ быстрее, чем я успела их осмыслить. Я видела, как его кулаки сжались, как по челюсти пробежала судорожная тень злости.
А потом он вдохнул, выдохнул и… горько усмехнулся.
— Брат.
Глава 51
Я смотрела на Эрика, но не видела его.
Мир вдруг стал размытым, приглушенным, неверным, как если бы кто-то выдернул у меня из-под ног почву.
— Что ты сказал?.. — Мой голос прозвучал чужим, сломанным.
Эрик медлил. Я почувствовала это кожей. Он не хотел говорить. Но раз начал, ему теперь оставалось только добить меня до конца.
— Ты моя сестра, Эланира, — повторил он, выдохнув тяжело, словно это было самое трудное признание в его жизни.
Мои руки дрожали.
Я вцепилась в ткань своей рубашки, заставляя себя дышать.
— Нет… — Я покачала головой. — Это невозможно! Зачем ты это говоришь?
Но он смотрел на меня прямо. Без насмешки. Без иронии. Серьезно. Настолько, что внутри все сжалось.
— Нашу мать звали Летта. Она умерла в родах. Родила… двойню.
Я чувствовала, как мое сердце колотится в груди, словно пытается разбить ребра и выбраться наружу.