Зачерпнув из горшочка приятно пахнущей субстанции, заменявшей здесь мыло, принялась наносить на тело. И удивленно уставилась на небольшой рисунок на коже
бедра, похожий на татуировку. Еще сегодня ночью ничего подобного на мне точно не
было.
— Что за... — пробормотала я и потерла рисунок сильнее. Но он и не думал становиться
бледнее, словно это в самом деле татуировка! — Черт возьми!
Я снова попыталась избавиться от него, но все было без толку. Взяв горсть сухих то ли
трав, то ли водорослей, заменявших мочалку, с силой терла ими кожу до покраснения, но
на татуировке это никак не сказывалось, заставляя меня ругаться все больше и громче. Тут
я услышала шаги монахини, она появилась в дверном проеме.
— Что случилось, дитя? — спросила она с легким беспокойством.
— Это! — Я указала на свое бедро, запоздало вспомнив, что женщина как раз и не может
увидеть, на что я показываю. — У меня на ноге проявилась татуировка! Ее раньше не
было! Это из-за того, что во мне пробудилась магия, или потому, что, душа Эланиры
покинула меня?
Монахиня замерла на мгновение, и в воздухе повисла странная напряженная тишина.
— Как выглядит рисунок? — наконец спросила женщина.
— Мм... Сложно сказать, — нахмурилась я, всматриваясь в причудливое переплетение
линий, пытаясь понять, что мне это напоминает. — Бабочка над распустившимся
цветком... Ну или птица. Но бабочка логичнее.
— Дракон над пламенем? — выдала на диво удачное сравнение монахиня, заставив меня
взглянуть на татуировку другими глазами.
— Вы знаете, похоже. Пожалуй, это оно.
— признала я и похолодела от ее следующих слов.
— Это знак, — тихо произнесла она. — Знак истинной пары. Дракон выбрал тебя. И теперь
он не успокоится, пока не найдет.
Пока я переваривала услышанное, чувствуя, как неприятно липнут к спине мокрые
волосы, монахиня решила совсем уж добить меня.
— Метка истинной пары проявляется после первой ночи с драконом, — выдала она.
— Но... — Я резко вскинула голову, взгляд метнулся к ее лицу. — Я не... Я не имела с ним
близости!
Монахиня чуть повернулась, словно ощупывая мои эмоции своим слепым взглядом, затем продолжила все так же невозмутимо:
— Ошибки быть не может, дитя. Твоя кровь окропила его чресла.
12.
Я замерла. В голове зашумело, словно весь мир вдруг схлопнулся в одну точку.
Казалось, стены вокруг начали давить на меня, воздух стал плотным, как вода.
Кровь? Чресла? Да ладно! Мое глупое решение пожамкать его окровавленной рукой
именно за то самое место привело к татуировке?! Я еще суток не нахожусь в этом мире, а
нежданчики продолжают сыпаться на меня как из рога изобилия, все норовя прицельно
стукнуть по кумполу!
Оставаться в воде больше не было никакого желания. Наскоро ополоснувшись, я
выбралась из купели и, небрежно вытершись принесенным монахиней полотенцем, принялась одеваться. Монахиня же тем временем продолжала топить мою надежду на
то, что все не так уж плохо.
— Теперь он всегда узнает тебя по запаху, даже если каким-то образом изменишь
внешность.
Ее голос звучал все так же спокойно, словно она рассказывала, какой кофе предпочитает
на завтрак, а не о судьбе, навязанной драконьей магией.
— Нет... Он... Он меня ищет? И все из-за... — мой голос дрогнул, — из-за какой-то метки?
Ну ладно, себе можно не врать. Если память ему не отказала, причина преследования
будет не только в метке. Как минимум штаны потребует обратно...
— Такова их природа, — продолжила старуха и дала знак следовать за ней. —Драконы
живут в разных мирах. Могущественные, практически бессмертные существа, которые
могут обрести счастье и иметь детей только от своей истинной пары. Но истинная пара
крайне редко рождается в их родном мире. Это своего рода проклятие, рано или поздно
вынуждающее дракона покидать свой мир. Кто-то, возвращается с избранницей, кто-то
остается там, где встретил свою судьбу...
— Но я не драконица! Какая из меня истинная пара? — не выдержала я, войдя вслед за
монахиней в небольшую комнатку, должно быть ее личную, скудно обставленную
спальню.
На небольшом столике стояла нехитрая снедь. Несколько ломтей ржаного хлеба, горшочек масла, овсянка на воде и чайничек, от которого приятно пахло травами.
Подчинившись молчаливому приглашению женщины, я присела на деревянный табурет.
Только после этого она заговорила вновь.